1967г.
2 еврея встречаются на московской улице.
- Абрам, ты слышал ? Наши взяли в плен
много наших танков !

Ровно 64 года назад командиром первого танкового подразделения ЦАХАЛа был назначен бывший майор Красной Армии, еще почти не владевший ивритом. Со своими подчиненными и непосредственным начальником он общался по-русски. А начальником Генштаба тогда был уроженец Одессы.

Командиром первого танкового подразделения ЦАХАЛа, сформированного в июне 1948 года, являлся выпускником Ленинградской Краснознаменной ордена Ленина высшей офицерской бронетанковой школы им. Молотова. Среди ее основателей командного состава в 1930-е и 40-е годы выделялись офицеры еврейского происхождения: комбриг Аврамий Иосифович Шмай-Крейцберг, генерал-майор танковых войск Михаил Львович Чернявский, военинженер 1 ранга Давид Наумович Эхт. Вот в такой школе проходил подготовку будущий командир первого танкового батальона Армии обороны Израиля Феликс Беатус.

дальшеКак отмечает ИА Ynet, имя его теперь почти позабыто, но именно он, используя боевой опыт, обретенный в рядах Красной Армии и Войска Польского, сыграл заметную роль в создании израильских танковых войск. В пятницу, 1 июня, указанный сетевой ресурс посвятил отдельную публикацию жизни Беатуса до приезда на историческую родину. И хотя статья содержит ряд неточностей, она, безусловно, способствует оживлению памяти об этом малоизвестном герое Еврейского государства.

На фото майор РККА Феликс Беатус

Беатус происходил из семьи ассимилированных польских евреев. В сентябре 1939 года, после вторжения вермахта в Польшу, он вместе с супругой бежал в советскую зону оккупации этой страны, где вскоре получил работу водителем грузовика. В июне 1941 года, с началом Великой Отечественной войны, Беатуса призвали в Красную Армию именно в качестве водителя. Во время массового отступления, когда советские танковые войска несли огромные потери, командиры обратили внимание на технические способности этого "поляка". В результате ему было поручено заниматься починкой вышедших из строя бронемашин. Еще через некоторое время Беатуса направили на курсы водителей танка Т-28. По окончании подготовки он принимал участие в боях на украинском фронте, где получил ранение.

После выписки из госпиталя, Беатуса зачислили в 1-ю польскую пехотную дивизию им. Костюшко, формирование которой началось под Рязанью в мае 1943 года. Там он был направлен на курсы командиров экипажей танка Т-34. Затем, в октябре того же года, в составе польской дивизии Беатус принимал участие в боях уже на территории Польши. В июле 1944 года он стал одним из освободителей Люблина, в сентябре участвовал в Варшавской операции 1-й армии Войска Польского (которое контролировалось советским командованием).

Той же осенью Беатус был направлен в упоминавшуюся выше Ленинградскую высшую офицерскую бронетанковую школу им. Молотова. После полугодового срока учебы он уже в звании майора Красной Армии возвратился в Войско Польское. Войну он окончил в мае 1945 года на чешско-германской границе.

Летом 1945 года Беатус занял один из руководящих постов в формировавшейся польской администрации прибалтийского немецкого города Штеттин (Щецин), который был передан Советским Союзом Польше. Беатус сыграл одну из ключевых ролей в полонизации Штеттина и депортации оттуда немецкого населения, численность которого составляла около 85 тысяч человек.

Там же он впервые повстречался с эмиссарами секретной организации "Моссад ле-алия Бэт", которая занималась нелегальной иммиграцией выживших в Катастрофе евреев в подмандатную Палестину. Под их влиянием в мае 1947 года Беатус с семьей прибыл на историческую родину.

С началом войны за независимость, еще толком не овладев ивритом, бывший майор Красной Армии пошел на фронт добровольцем. В июне 1948 года он был назначен первым командиром на тот момент единственного танкового батальона формировавшейся Армии обороны Израиля. Это подразделение входило в состав 8-ой бронетанковой бригады, спецназ которой, передвигавшийся на джипах, возглавлял тогда еще малоизвестный Моше Даян.

82-ой танковый батальон Беатуса состоял из шести рот. Лишь две из них действительно имели на вооружении танки - легкие французские боевые машины Hotchkiss образца 1935 года. Обе роты были укомплектованы ветеранами Второй мировой войны. Одна - бывшими военнослужащими британской армии, вторая – "русскими", которые еще недавно служили танкистами в Красной Армии и Войске Польском. С этими подчиненными Беатус общался на русском и польском, а с остальными через переводчика.

Со своим непосредственным начальником, командиром 8-ой бронетанковой бригады, Ицхаком Саде комбат также говорил по-русски. Эта ситуация ярко свидетельствует о той роли, которую играли русские евреи в создании Армии обороны Израиля, как собственно и самого государства. Как раз за реорганизацию "Хаганы" в регулярную армию тогда отвечал уроженец Одессы Яков Дори (Достровский), назначенный Бен-Гурионом первым начальником Генштаба ЦАХАЛа.

12 декабря 1948 года министр иностранных дел Израиля Моше Шарет (Шерток), сам уроженец Херсона, отмечал на встрече в Париже с заместителем главы МИД СССР Андреем Вышинским: "Если Вы поглядите, кто у нас отвечает за самые важные участки, если посмотрите на состав правительства, сразу увидите, что здесь большинство принадлежит выходцам из России".

А за три месяца до того, 13 сентября 1948 года, первый военный атташе Израиля в Москве полковник Иоханан (Евгений) Ратнер, тоже уроженец Одессы, обсуждал с генерал-майором артиллерии Ильей Сараевым перспективы подготовки офицерского состава ЦАХАЛа с помощью Советского Союза. "Многие из создателей нашей армии происходят из России, но молодое поколение русского языка уже не знает, поэтому существует опасность, что хорошая возможность развития контактов между нами иссякнет, если мы сами не возобновим их с помощью литературы, учебных курсов...", - отмечал Ратнер.

Но, как известно, военно-стратегического союза не получилось. Израиль вскоре полностью переориентировался на США, СССР стал активно поддерживать Египет, а затем и другие арабские страны. "Прорусские" планы и настроения в израильском руководстве и военном командовании утратили всякую популярность. И, наверное, не случайно бывшего майора Красной Армии Феликса Беатуса во главе первого танкового батальона сменил подполковник Шауль Иоффе, выступавший за "прилив израильской крови" в офицерский состав ЦАХАЛа...

Подробности: izrus.co.il/obshina/article/2012-06-01/18082.ht...

из комментов: Вы конечно будете смеятся и не поверите, но и сегодня в том-же 82-ом танковом батальоне похожая картина. На предпоследних учениях батальона, русский акцент прослеживался примерно в половине переговоров по связи, включая самого комбата (сегодня друз) и практически вся техслужба, да и несколько нас милуимников-мотострелков.

@темы: и не только, История

@темы: выставка, танкотуса

СКАЗКА "ДРАНГ НАХ ОСТЕН"
1. 20 мая 1944, Берлин, штаб-квартира OKW

— Господин генерал-фельдмаршал, звонит господин Альфрид Крупп фон Болен унд Гальбах, — адъютант передал трубку командующему группой армий «В» и генерал-инспектору Атлантического вала Эрвину Роммелю. — Говорит, это очень срочно!
— Всё у них срочно, — буркнул Лис Пустыни. — Давайте... Роммель у аппарата. Да, здравствуйте Альфрид. Что стряслось?
Один из ведущих промышленников Германии и глава оружейного концерна тяжело дышал, говорил сбивчиво и, судя по звукам на другом конце провода, был готов расплакаться.
— Эрвин, вы известный человек, кавалер Рыцарского креста... — последовал горький всхлип. — Фюрер вас уважает!.. Позвоните Гитлеру, меня он и слушать не хочет! Это же ужасно!
— Вы можете внятно объяснить в чем дело? — нахмурился фельдмаршал. Что могло довести до слез самого Альфрида Круппа, человека-скалу со стальными нервами? — Вы меня слышите?
— Они поехали на охоту! — выкрикнул промышленник и громко высморкался. — Понимаете, на охоту! Эта скотина Антонеску и толстяк-рейхсмаршал! Запретите им!..
— Какая еще охота? — не на шутку рассердился Роммель. — Вы о чем? Я знаю о визите румынского кондукэтора в Берлин, но хроника светских увеселений мне неинтересна! У меня полно дел! Если вы не забыли, идет война!
— Я звонил Шпееру, просил повлиять, но и у него ничего не получилось, — продолжал стенать Крупп. Теперь из трубки доносились нешуточные рыдания. — Вы же знаете рейхсмаршала — надутый самодур и болван, если он что-нибудь втемяшил себе в голову... Это же уникальная модель! Строительство обошлось в десятки миллионов! Хнык! Умоляю, Эрвин!
— Успокойтесь и объясните, что именно произошло! — рявкнул взбешенный Роммель.
— Они... Они...
Крупп попытался взять себя в руки (получилось плохо) и начал рассказывать. Роммель бледнел с каждой секундой. Наконец, фельдмаршал швырнул трубку и рявкнул адъютанту:
— Дитрих! Немедленно машину! Позвоните на аэродром Темпльхоф, пусть подготовят к вылету мой «Шторх»!
Обер-лейтенант вздрогнул — таким он видел Лиса Пустыни всего один раз в жизни, после катастрофы у Эль-Аламейна. Неужели англо-американцы начали десантную операцию во Франции и опрокинули войска Атлантического вала?
— Маршрут? — уточнил адъютант. — Гавр, Париж, Руан?
— Каринхалле! — Роммель обрушил могучий поток казарменных эпитетов в адрес Геринга и его румынского дружка. — Бегом!

* * *

— Я, дорогой Ион, займу капитанскую каюту, — вальяжно журчал рейхсмаршал. Сегодня он выглядел на редкость изысканно — охотничий костюм, тирольская шапочка с перьями, перстни с сапфирами и бриллиантами на пальцах, запах лучших французских духов. — Очень удобно устроено, согласитесь...
— Угу, — промычал румын, оглядывая шикарную каюту — стены отделаны деревянными панелями, персидский ковер, слева дверь в ванную комнату, из коридора сразу можно подняться на мостик, где находился командный пункт.
— Будем считать наш маленький вояж завершающими ходовыми испытаниями этого чуда арийский технической мысли, — довольно ухмыльнулся Геринг. — Вас проводят в каюту старшего помощника, или как он называется в Панцерфаффе? Завтрак через час, в кают-компании. Эй, там, распорядитесь чтобы ко мне немедленно прислали массажиста!..
— Простите, а как же дороги? — поинтересовался Антонеску. — Мне кажется, машина слишком широка даже для автобанов, не говоря уже о проселках в заповеднике Шорфхайде...
— Оставьте, это не наши заботы, — отмахнулся рейхсмаршал и грозно взглянул на присутствовавшего здесь же «капитана» (на самом деле он был аж целым полковником танковых войск). — Я правильного говорю?
Господин полковник мысленно сплюнул и лишь кивнул. Ему эта авантюра категорически не нравилась с самого начала, но с Герингом не поспоришь — чревато.
Несколько минут спустя взревели двигатели и машина взяла курс на Каринхалле.

* * *

— Господи боже, — выдохнул Роммель. — Будь моя воля, этого жирного ублюдка поставили бы к стенке нынешним же вечером!
Под крыльями «Шторха» зеленел сосновый лес, рассеченный прямой как стрела просекой пятнадцатиметровой ширины уводившей на восток-юго-восток. Поместье Каринхалле оставалось левее и севернее, но создавший просеку выкрашенный в панцерграу монстр почему-то не останавливался, продолжая упорно переть вперед, куруша и ломая столетние деревья.
— Можете с ними связаться? — крикнул Роммель пилоту. — Частота два-пять-семь! Алло? Слышите меня? Полковник Шмундт? Какого черта!? Почему вы не... Что? То есть как? Иисусе!...
«Шторх» заложил крутой вираж и устремился обратно, к Берлину.

* * *

— Они уже пересекли по дну Одер и находятся неподалеку от Бреслау, — Шпеер вытер лоб платочком. Руки рейхсминистра заметно дрожали. — Мой фюрер, если так пойдет и дальше, то...
— Он спятил! — взревел Гитлер. — Ничего себе — «взял покататься»! Съездил поохотиться! Господин генерал-фельдмаршал, как его теперь остановить?
— Машина не прошла всех положенных испытаний, — тихо ответил Роммель. — Естественно, что многие неполадки и недоработки не устранены. По сообщению полковника Шмундта полученному по рации, заклинило не только рули, но и все эвакуационные люки — их перекосило во время движения! Заглушить двигатель они не могут, там что-то заело, а инженера на борту нет!
— Сколько труда вложено, — покачал головой Шпеер. — Единственный экземпляр! И такой бездарный финал! Может быть, выкатить на прямую наводку всю фронтовую артиллерию крупного калибра?
— Исключено, — сказал фельдмаршал. — Броню не пробьет. Это все ваша затея, Альберт! Зачем было придумывать такое... такую... в общем, эту проклятую штуковину?
— Геринг сам себя наказал, — заключил фюрер. — Подготовьте приказ о назначении Кессельринга командующим Люфтваффе. Будем считать, что рейхсмаршала мы потеряли навсегда.


2. 10 июня 1944. Штаб 1-го Белорусского фронта, окрестности Рославля.

— Товарищ генерал армии! — начштаба бомбой влетел в блиндаж Рокоссовского. — Товарищ генерал армии! Там... Там!..
— Докладывайте спокойно, — прикрикнул Константин Константинович. — Что «там»?
— Немцы!
— Вы что, немцев никогда не видели?
— Они прорвали фронт!
— Чтооо?? На каком участке? Какими силами? Численность?
— Один танк!
— Смеетесь? — нехорошо улыбнулся Рокоссовский. — А под трибунал за такие шутки не хотите? Под расстрел, а?
— Его хорошо видно с наблюдательного пункта, — слабым голосом ответил начштаба. — Не верите, сами посмотрите... Какие шутки, товарищ генерал армии!..
— Ну, пойдемте взглянем...
Двадцать минут спустя Рокоссовский уже говорил по прямому проводу со Ставкой.
— Так точно товарищ Сталин, одна единица... Нет, товарищ Сталин, я не знаю что это такое. Да, товарищ Сталин, болванки 152-х миллиметровых орудий от него отскакивают. 305-ти миллиметровую гаубицу так же использовали, не берет... Направление? Нет, не меняется, если скорость не упадет, он форсирует Волгу между Казанью и Куйбышевым примерно через неделю... То есть как плюнуть, товарищ Сталин? Есть плюнуть слюной!

3. Апрель 1945. Двадцатью километрами севернее Владивостока.

Командующий Дальневосточным фронтом генерал армии Пуркаев приказал водителю остановить «Виллис» рядом с заглохшим гигантом и жестом подозвал капитана-сапера.
— Как успехи?
— Вскрыли один люк, товарищ командующий. Потребовалось девятнадцать суток...
— Что внутри?
— Ужас, товарищ командующий! Полно обглоданных костей. Из экипажа уцелел только один, кажется гражданский... Вон, видите — мой бойцы его тушенкой откармливают? Фельдшер говорит, будто он сошел с ума...
У костерка сидел тощий как скелет высокий человек с безумным взглядом. Потрепанный охотничий костюм висел на неизвестном мешком — он явно был на несколько размеров больше.
— Допросили? — Пуркаев строго зыркнул на капитана.
— Так точно! Ничего толкового добиться не удалось.
— Что говорит?
— Говорит... Извините, товарищ командующий, говорит что румыны на вкус отвратительны.

* * *

В 1945-1952 годах заглохший танк «Ratte» P 1000 был разобран, запчасти несколькими железнодорожными эшелонами были перевезены в НИИ БТВТ в Кубинку. Собрать танк заново не удалось, все что от него осталось можно увидеть в экспозиции музея (ангары с 12-го по 28-й).

На основе проложенной Ratte колеи рабочими Германской Демократической Республики и СССР в 40-50 годах была построена четырехполосная автострада Каринхалле-Владивосток справедливо считающаяся «восьмым чудом света» как наиболее протяженная и идеально прямая трасса в мире.

Неизвестный в охотничьем костюме скончался в специальной психиатрической лечебнице г. Владивостока в 1967 году так и не назвав своего имени. Все эти годы он повторял только одну фразу на немецком: «Пожалуйста, умоляю, не надо кормить меня румынами!..»

(с) gunter_spb

@темы: и не только, танки

@темы: видео, и не только, танки

идея  Мирланда:
автор текста:  .Severatrix.
автор рисунка:  N.K.V.D.
персонажи: танки и самоходки
предупреждение: ОБОСНУЙ СДОХ ЕЩЁ В ЗАЧАТОЧНОМ СОСТОЯНИИ

- Р-р-равняйсь! Смир-р-р-рна!.. - рявкнул товарищ из НКВД, явившийся в часть с утра пораньше. - Так, это что еще за молодежь?
- Мы не дети! – возмущенным хором рявкнули Т-70 и СУ-76.
- Вон из строя! - поморщился ответственный товарищ. Что хорошо в армии так это, что начальник не должен объяснять приказ: "надо и всё тут"... Спорить с начальством было себе дороже, поэтому «молодежь» размазывая по лицам слёзы обиды, гордо ретировалась – на кухню. Заедать заначкой сгущенки нанесенную обиду и жаловаться на жизнь всепонимающему Т-35.
Убедившись, что никто не спрятался в близлежащих кустиках, НКВДшник сделал знак товарищу в гражданском. - Бойцы, сейчас с вами будет говорить представитель "Госплана", прошу выслушать его внимательно!
Товарищ из "Госплана в свою очередь порылся в объёмном портфеле достал оттуда очки и некую бумагу, прокашлялся и принялся громко зачитывать текст:
- Товарищи танки и самоходки! - Оглядел он строй техники поверх своих очков. – Советская промышленность после эвакуации находится в тяжелом состоянии и пока не может обеспечивать фронт новыми машинами в должном объеме, а танки нужны уже сейчас. Поэтому Ставка и лично Сталин, - на этих словах красноармейцы моментально подтянулись, - приняли решение: танки должны размножаться половым путем!
продолжение
оОо

- Свадьба! Свадьба! Ой, как здорово-то! – СУ-76 радостно прыгала по землянке и в предвкушении потирала ладошки. Ей по малолетству, конечно, приказ Ставки выполнять было нельзя, но девочка по сказкам и разговорам старших подруг знала, что свадьба – это самый лучший праздник. Даже лучше дня рождения и Нового Года – в два… нет, в три… в то раз лучше! И самоходке, конечно, очень-очень хотелось побывать на таком празднике, пощеголять красивым платьицем и съесть огромный кусок торта.
А вот старших подруг торт занимал в последнюю очередь.
- Ой, девчонки, а я уж и не чаяла замуж выйти! – счастливо вздыхала СУ-85. – Жаль, на передовой нельзя одеться, как невесте подобает. Тут же все перепахано, в туфлях не походишь!
- Может, старую форму перешить? – ИСУ-152 задумчиво перебирала заботливо припасенные тряпки. – Вот, смотри, на юбку хватит. А сверху гимнастерку! У санитарок попросим марли – будет фата.
- А может, из марли платья сошьем? – задумалась Восемьдесят Пятая. – У санитарок этого добра много. Или они белые простыни нам подкинут – свадьба же!
- Точно! Надо достать простыни! Пододеяльники, в принципе, тоже пойдут… Кстати, я в деревне у девчонок машинку швейную видела. А на складе, говорят, белая краска есть – если что, мы еще и сапоги покрасим, ну, чтоб к платью подошли!
- А мне платье будет? – влезла СУ-76.
- Обязательно! – пообещала Сто Пятьдесят Вторая. – Подружка невесты должна выглядеть на все сто!
- А тортик?
- И тортик будет. Со сгущенкой!
- Ура!!! Свадьба! Свадьба!..

оОо

- Ваще атас! – восхищался, тем временем, КВ-2. – Выбирай любую, каждый день новая, а главное, про свадьбу никто ничего не говорил!!! Живем, братцы! Все девки наши!
- Кхм-кхм, - прокашлялись сзади. Второй, заметно спав с лица, виновато посмотрел на СУ-76И. – Пошли, выйдем…
Отведя своего ненаглядного от чужих ушей подальше, самоходка встала руки в боки и очень выразительно посмотрела на танк. Тот помялся, почесал затылок, поковырял сапогом землю, украдкой перекрестился и на одном дыхании выдал:
- Простименяпожалуйстаялюблютебяоднуибольшетакнебуду!
СУ-76И еще выразительней посмотрела на суженого.
- Честно-честно! – заверил тот. – Ну, это… слово коммуниста!
- Смотри мне… - погрозила кулаком самоходка. Потом выудила из куртки карандаш и лист бумаги, в котором КВ-2 опознал план действий на ближайшие полгода: сказывалось немецкое происхождение его дамы сердца, немецкую педантичность даже фугасы в лобовую броню не выбили. – Выполнять приказ начнем прямо сегодня. По моим расчетам мы к январю должны поставить на фронт как минимум шестерых…
- Как шестерых?! – уронил челюсть Второй. – Ты это… ты чего?!!
- Выносим, родим, воспитаем, - отрезала СУ-76И. – Партия сказала «Надо!». Если у нас будет три девки, значит, в июне следующего года мы должны предоставить еще двоих…
- Почему?!!
- Сказано: нужны танки, а не самоходки!
- И танки, и самоходки – все нужны! – замахал руками КВ-2.
- В приказе сказано – танки, - уперлась самоходка. – Или ты отказываешься выполнять супружеский долг?
- Н-нет!
- Чтобы в ближайшее время я стопроцентно забеременела… - СУ-76И зачиркала на бумажке какие-то расчеты, - Нам необходимо уединяться как минимум четыре раза в сутки, а так же, согласно регламенту, делать ЭТО в положении «мужчина сзади, женщина в коленно-локтевой позе»…
- Какому такому регламенту? – слабо простонал Второй.
- Согласно исследованиям украинских медиков, именно эта поза наиболее благоприятна для зачатия. При этом спина женщины по отношению к плоскости кровати должна составлять наклон около 45 градусов… - СУ-76И задумчиво потерла подбородок. – Транспортиром отрегулируем, - постановила она.
КВ-2 мысленно попрощался с жизнью.

оОо

Он, связанный, раскрасневшийся, невообразимо привлекательный… Ничуть не сопротивляющийся (связанный же!), горячий, и весь – весь! – только ЕЁ…
Она садится Ему на колени и медленно расстегивает пуговички гимнастерки. Он нервно сглатывает, следя за ее пальцами и понимая, что под униформой нет НИЧЕГО. По Его телу пробегает дрожь, когда она забирается ладошкой уже под Его гимнастерку и проводит там рекогносцировку местности. Потом наклоняется и наконец-то целует Его в губы… Да-а-а-а, вот так!..

- Похоже, этой ночью Второму будет не до сна! – ворвался в сладкие мечты Су-122 голос "Первого". КВ-1 довольно улыбался, при этом делая вид, что во всю наблюдает за процессом произрастания молоденького дубка, записывал озвученные деятельной СУ-76И детали планируемой операции. Неплохо было бы проконтролировать братца, а то еще решит сбежать - не дело это!
««Второму будет не до сна!..» - передразнила про себя командира СУ-122. – "Кое-кому Первому тоже!" - самоходка тихонько захихикала, прикрывая рот ладошкой. КВ-1 в упор не замечал ее плотоядный взгляд… впрочем, ненадолго.
Подкрасться сзади…
Огреть пушкой по бестолковой командирской башне…
Уволочь добычу в землянку…
Стянуть с безвольной тушки сапоги, ремень, фуражку и мундир…
Усадить тушку на стул и привязать, как следует…
Мва-ха-ха!!!

оОо

- Слышь, морда хитрожопая, а ты чего прохлаждаешься? – поинтересовался у родственника Т-35.
- А я У-2 люблю, - печально вздохнул Тридцатьчетверка и грустно зажевал очередной бутерброд с трофейным маслом. – А самолеты с танками не скрещиваются…
Традцать пятый сделал вид, что поверил.
- Да-а-а, с девками нынче трудно, - покивал он головой. – Им то свадьбу, то камасутру по Фен-Шую подавай.
- Вот поэтому я и люблю У-2! – чуть не поперхнулся родственник. – Оно это… безопаснее!
- Я и говорю: морда хитрожопая, - резюмировал Т-35.
На механизированную часть опускалась ночь.
Далеко не самая спокойная.

графическое исполнение

@темы: и не только

Сама идея универсального бронированного транспортера, не нова. В довоенное время, в разных странах, подобные машины создавались на базе шасси танкеток и легких танков. Самым известным и массовым в мире, считается британский Universal Carrier (он же, BrenCarrier. Выпущено с 1934-1946гг. 113 000 шт.. Был на вооружении армий всех Союзников, в СССР поставлялся по ленд-лизу.). Из немецкой техники времен войны, к этому типу можно, отнести машины, САУ и ЗСУ на базе шасси танков PzI, PzII и 38t. Но это были, так сказать эрзац-машины, хозяйское использование шасси устаревших танков. И только в военном СССР, была создан специальная, революционно концептуальная машина, которая стала новым словом в мировой практике бронетехники, ОСА-76.

продолжениеОкрепшая советская армия, постепенно переходила к большим наступательным операциям, в ходе которых «бог войны» на конной и автомобильной тяге, часто отставал от идущей вперед пехоты, не обеспечивая ей должной поддержки. Кому именно предлежит эта прекрасная идея, концепции перевода полковой и дивизионной артиллерии мотострелковых соединений на самодвижущиеся лафеты – останется, наверное, неизвестным. Но именно после Курской дуги и тяжелой Харьковской операции, где дивизионная артиллерия понесла большие потери , а также большие потери в артиллерийской "тягловой силе" ( боевые потери автомобилей грузоподъемностью 3/4 -1,5 тонны в ходе каждой наступательной операции составляли в среднем 24-52%) и сильно отставала от наступающих войск, маршал артиллерии Воронов, подал требование на разработку изделия, которое рассматривалась изначально, как самодвижущаяся пушка общевойсковых соединений, с частично защищенным расчетом. Проект новой самоходной установки был скорее вынужденной мерой, поскольку уже существовала относительно хорошая машина СУ-76, но части на вооружении которых находились эти машины были переданы в подчинение бронетанковым войскам, а пехоте “по зарез” нужна была своя самоходка.

В СССР всеми вопросами создания мехтяги артиллерии (для ГАУ) занимался товарищ Малышев. Все требования к изделию маршал Воронов передавал в НКТП Малышеву, который выдал задание на разработку изделия КБ заводу № 38 (г.Киров) осенью 1943г..

Проект получил название ОСА-76, ОБЩЕВОЙСКОВАЯ САМОХОДНАЯ АРТУСТАНОВКА или ОБЛЕГЧЕННАЯ САМХОДНАЯ УСТАНОВКА ( в различных документах ГАУ и НКТП, используются оба названия).
Разработка велась под руководством М.Н. Щукина в марте - мае 1944 г. Ведущими инженерами машины были конструкторы Чирков и Мизонов.
КБ завода №38 при создании дивизионной ОСА выбрало направление, по которому полутора годами ранее пошло КБ Гинзбурга (создавая СУ-76). За основу были взяты узлы ходовой части легких танков типа Т-60(Т-70), а компоновка машины была схожа с СУ-76. В то же время ОСУ проектировалась намного меньше и компактнее, а её проектная масса составила порядка 3500 кг.

По своей компоновочной схеме установка ОСУ-76 относилась к полузакрытым самоходным установкам с передним расположением моторно-трансмиссионного отделения. В кормовой части корпуса располагалось боевое отделение, совмещенное с отделением управления. Механик-водитель располагался справа от орудия. Перед ним в лобовом листе броневой рубки находился смотровой люк, закрываемый броневой крышкой. Слева от орудия находился наводчик (он же командир самоходной установки), за ним - заряжающий. Шасси самоходки, применительно на один борт, состояло из 4-х опорных катков малого диаметра, двух поддерживающих роликов, переднего направляющего и заднего ведущего колеса.
В качестве основного оружия использовалась 76,2-мм пушка ЗИС-3 обр. 1942 г. с длиной ствола 41,5 калибра, установленная в открытой сверху и с кормы броневой рубке, со смещением влево от продольной оси корпуса на 150 мм. Углы вертикальной наводки составляли от -5 до + 12°, по горизонту - в секторе ±10°. Высота линии огня составляла всего 1100 мм. При стрельбе использовалась панорама Герца. Скорострельность - 8 выстр./мин. Дальность стрельбы прямой наводкой составляла 4000 м, наибольшая - 12 000 м. В боекомплект входили 30 выстрелов. Кроме того, в боевом отделении укладывался один 7,62-мм пистолет-пулемет ППШ с боекомплектом 426 патронов (6 дисков).
Броневая защита - противопульная, изготовленная из броневых катаных листов толщиной 10- 6 мм. Снижение уровня броневой защиты установки было сделано с целью уменьшения боевой массы машины. Для стрельбы из личного оружия и наблюдения за полем боя в бортах рубки были сделаны специальные отверстия, закрываемые броневыми заслонками. Слева от орудия для панорамы Герца было сделано специальное окно, закрывавшееся броневой крышкой. Для защиты экипажа от непогоды над боевым отделением мог устанавливаться брезентовый тент.

В моторно-трансмиссионном отделении машины справа устанавливался четырехтактный четырехцилиндровый двигатель ГАЗ-MМ мощностью 50 л.с. (37 кВт) в сборе с главным фрикционом и четырехступенчатой коробкой передач. Пуск двигателя производился с помощью электростартера мощностью 0,9 л.с. (0,7 кВт) или вручную с помощью заводной рукоятки. Емкость топливных баков составляла 120 л, запас хода машины по шоссе достигал 220 км.
Электрооборудование машины было выполнено по однопроводной схеме. Напряжение бортовой сети составляло 6 В. В качестве источников электроэнергии использовались аккумуляторная батарея ЗСТ-85 емкостью 85 Амч и генератор мощностью 100 Вт. Средств радиосвязи установка не имела.

ТТХ ОСУ-76
Боевая масса, т - 4,2
Экипаж, чел. - 3
Длина с пушкой вперёд, мм - 5000
Ширина корпуса, мм - 2150
Высота, мм - 1560
Клиренс, мм - 290
Бронирование лоб рубки, мм. - 10
Бронирование остальное мм. - 6
Вооружение:
Калибр и марка пушки - 76,2-мм ЗИС-3 обр.42 г.
Длина ствола, калибров - 51,6
Боекомплект пушки - 30 снарядов
Углы ВН, град. −5…+12
Углы ГН, град. ±10
Тип двигателярядный
4-цилиндровыйкарбюраторныйжидкостного охлаждения ГАЗ-ММ
Мощность двигателя, л. с. - 50
Скорость по шоссе, км/ч - 41
Запас хода по шоссе, км - 220
Удельная мощность, л. с./т - 11,9
Тип подвески индивидуальная, торсионная
Удельное давление на грунт, кг/см² - 0,4

Летом 1944 г. были изготовлены три опытных образца установки, которые в июле того же года на ГАНИОПе и полигоне НИБТ прошли государственные испытания.
ОСУ-76 испытывалась в июне (заводские испытания, пройдено 1000 километров), совместно с СУ-76М. Далее одна машина проходила испытания на АНИОП (ОСУ-76, бортовой номер 5, прибыла на АНИОП 25 июля, испытания стрельбой с 27 по 31 июля), еще две ушли на НИИБТ полигон (ОСУ-76 , бортовой номер 3 и бортовой номер 4, испытания с 20 июля по 2 августа), после чего по одной машине отравилось с НИИБТ Полигона в распоряжение заводов №235 и ЦАКБ
Весной-осенью 1944 г. ОСА-76 и ее колесный конкурент КСП-76(ГАЗ -68) испытывались как раздельно, так и совместно с САУ СУ-76М.
Несмотря на то, что изначально артиллеристы отдавали большее предпочтение машине КСП, как более привычной в эксплуатации и ремонте (колесный движитель), в ходе испытаний их мнение изменилось, так как КСП-76 явно проигрывала машине завода №38, ввиду большой массы (более 5 т.), больших габаритов, чем ОСА-76, при неудовлетворительной проходимости по пересеченной местности. А проведение опытных стрельб из орудия показало еще и лучшую устойчивость гусеничной версии.
Кроме того, гусеничная самоходка обладала и другими ценными качествами. ОСА-76 была компактнее, оказалась более устойчивой при стрельбе и могла преодолевать многокилометровые марши, как по проселочным дорогам, так и по шоссе, что в совокупности с использованием бензина 2-го сорта или немецкого синтетического горючего делало её просто уникальной и незаменимой (в сравнении с СУ-76 которая потребляла бензин не хуже Грозненского).Малый вес САУ обеспечивал ей прекрасную проходимость, а дешевизна производства, делала ее предпочтительнее, чем принятая в армейской артиллерии система “грузовик плюс орудие” или СУ-76.
Общее мнение об эксплуатационных и боевых качествах ОСА-76 были самые положительные, что обратило на себя внимание не только артиллеристов, но так же танкистов и десантников.

В конце 1944 г. ОСА-76 была рекомендована к серийному производству и принятию на вооружение, при условии устранения всех выявленных недостатков.
Из-за малой длины опорной поверхности гусениц самоходная установка обладала меньшей устойчивостью при стрельбе чем СУ-76М, так к примеру угловые колебания при выстреле в 1,5 раза превышали аналогичные показатели самоходной установки СУ-76М. Вследствие этого корректировка огня по разрывам из установки была невозможна.(данный недостаток не были критическими, тем более по сравнению многочисленными достоинствами. С.С.) .

Так же, в заключении “Краткого описании опытного образца ОСА-76”, было высказано предложении о целесообразности создания на шасси ОСА опытных образцов:
a) самоходной противотанковой 57-мм пушки, с усиленными бронированием - ОСА-57;
б) самоходной зенитной установки с крупнокалиберным пулеметом 20-12,7 мм - ОСА-З;
в) транспортера для подвозки боеприпасов, продовольствия и бойцов в труднопроходимых местностях и в боевых условиях – ОСА –Т.
В в заключении комиссии было отмечено, что для обеспечения “надлежащих”(!?) боевых качеств ОСУ-76, на ней надо установить новую 76-мм пушку с баллистикой ЗИС-3, но меньшим сопротивлением откату.
Проектирование новой пушки для ОСУ-76 было поручено заводу №235, который в феврале 1945 года предъявил ГАУ проект двух вариантов самоходных пушек В-10 и В-11. Однако, в результате рассмотрения ГАУ отклонило оба варианта орудий.
К весне 1945 г. М.Н.Щукин, выполнявший уже обязанности главного конструктора завода № 75 (бывший ХПЗ им. Коминтерна) в Харькове, предлагал провести проектирование на базе общих конструкционных решений ОСА-76 легкого многоцелевого бронированного транспортера пехоты и оружия по типу ленд-лизовского "универсала", а также легкой авиадесантной самоходной установки, названной АСУ-76, с освоением их выпуска в Харькове. Но ввиду отказа от моторизации общевойсковой артиллерии , серийное производство ОСА-76 (танкисты назвали ее на свой лад – ОСУ-76) развернуто не было.
После войны все работы по развитию данной самоходки были свернуты, но проектные наработки по этому, САУ в дальнейшем послужили базой для создания авиадесантной самоходной установка АСУ-76. Постановлением № 5560-2153 от 17 декабря 1949 года АСУ-76 была принята на вооружение. Однако в производство ее не запустили, посчитав недостатком отсутствие плавучести, хотя она не была включена в ТТТ. Последним прямым наследником концепции ОСА, стала принятая на вооружение ВДВ, АСУ-57.
Так закончилась история, отдельной ветви советских САУ, революционной концепции ОСА.

(С.)Сергей Сыч

от меня: Товарищ администратор, не пора ли вводить теги: "САУ", "БМП", "История" и тд. и тп...?

@темы: и не только

@темы: танки, История

@темы: юмор, и не только

02.06.2010 в 02:15

Пишет  The Garnet:



URL записи

25.03.2010 в 14:11

Пишет  TrashTank:

Вспоминает С.П. Иванов, генерал армии, Герой Советского Союза, начальник штаба 3-го Украинского фронта.

Чтобы добрая слава о советских людях и наших доблестных воинах передавалась из поколения в поколение, мы, участники Великой Отечественной войны, должны неустанно рассказывать молодежи, как советский народ и его Вооруженные Силы разгромили фашистскую Германию, выполнили свою освободительную миссию и спасли человечество от коричневой чумы.читать дальше

В конце 1944 года Ставка Верховного Главнокомандования отводила весьма важную роль обоим нашим фронтам: 3-му Украинскому, совместно со 2-м Украинским освободившим осенью Румынию, Болгарию, столицу Югославии Белград, и направлявшим свои усилия на полное освобождение Балкан от фашистских оккупантов.

После освобождения Белграда войска 3-го Украинского фронта были перегруппированы севернее рек Дунай и Драва на территорию Венгрии. Вместе со своим соседом справа — 2-м Украинским фронтом они должны были наносить глубокий охватывающий удар по фашистской Германии с юга.

Успех готовившегося тогда наступления центральной стратегической группировки на варшавско-берлинском направлении находился в прямой зависимости от действий 2-го и 3-го Украинских фронтов. Поэтому Советское Верховное Главнокомандование, несмотря на усталость наших войск, потребовало быстрее подготовиться и приступить к проведению операций на территории Венгрии.

Но Ставка вынуждена была торопить 2-й и 3-й Украинские фронты с наступлением на будапештско-венском направлении не только в интересах действий центральной группировки. Это требование обусловливалось рядом обстоятельств, главными из которых были два. Во-первых, необходимо было как можно скорее лишить фашистскую Германию последнего союзника — хортистской Венгрии, с ходу, пока враг не успел хорошо изготовиться к обороне, овладеть ее столицей Будапештом и развить наступление на Вену. Во-вторых, этим наступлением предполагали сорвать расчеты англо-американских правящих кругов, стремившихся упредить нас в выходе в страны Юго-Восточной Европы. Именно с этой целью англичане высадились 4 октября 1944 г. в Греции, где немецких войск почти уже не было. Англичане готовились также к высадке в Триесте и Фиуме, откуда намеревались продвигаться на Будапешт и Вену. «Я очень хотел, чтобы мы опередили русских...» — писал впоследствии Черчилль.

Чтобы сохранить Венгрию, гитлеровское командование лихорадочно предпринимало меры к организации обороны. Для этой цели была использована часть сил, спешно отходивших из Греции и Югославии. Этот постепенный отвод был предпринят противником из-за боязни быть отрезанным на Балканах в связи с успешными действиями войск 2-го и 3-го Украинских фронтов, Народно-Освободительной армии Югославии и Болгарской Народной армии в октябре 1944 г.
Для решения крупной стратегической задачи — разгрома немецко-фашистских войск, действовавших на территории Венгрии, и создания плацдарма для наступления на Вену и в Южную Германию — нужны были значительные силы.
С целью сосредоточения усилий на будапештско-венском направлении Ставка Верховного Главнокомандования 15 октября 1944 г. приказала командующему 3-м Украинским фронтом перегруппировать свои войска на территорию к северу от Дуная. Через три дня Маршал Советского Союза Ф. И. Толбухин получил указание не позднее 25-27 октября одним стрелковым корпусом занять оборону по Дунаю на участке Сомбор - Новисад, чтобы прикрыть поиска левого крыла 2-го Украинского фронта, которым была поставлена задача овладеть Будапештом с ходу. Одновременно было сообщено, что на усиление фронта из резерва Ставки направляется 4-я гвардейская армия.

29 октября 46-я армия 2-го Украинского фронта, усиленная прославившимся в Белградской операции 4-м гвардейским механизированным корпусом под командованием генерал-лейтенанта танковых войск В. И. Жданова, предприняла наступление на Будапешт. Советские войска достигли предместий столицы Венгрии, но большего сделать им тогда не удалось. Враг сосредоточил в районе Будапешта крупные силы и оказал упорное сопротивление.

В связи с тем, что фронтальное наступление на Будапешт не увенчалось успехом, Ставка Верховного Главнокомандования приняла решение нанести двухсторонний охватывающий удар силами 2-го Украинского фронта. 3-й Украинский фронт, согласно этому решению, должен был разгромить придунайскую группировку противника и мощным ударом на Секешфехервар обеспечить с юга. наступление войск 2-го Украинского фронта на Будапешт.

Указания на это наступление маршал Ф. И. Толбухин получил в Ставке в начале ноября от Верховного Главнокомандующего. И. В. Сталин также сказал ему, что не исключена возможность использования войск нашего фронта для удара в северном направлении. Ставка потребовала от командующего фронтом представить соображения о проведении операции согласно этим указаниям.

Штаб фронта, который я в то время возглавлял, на основе указаний, полученных от маршала Ф. И. Толбухина, детально спланировал операцию. Этот план был рассмотрен Военным советом фронта и в виде докладной записки командующего фронтом 12 ноября представлен в Генеральный штаб. В нем указывалось, что ближайшая задача войск фронта — овладеть плацдармом на западном берегу Дуная, севернее реки Драва и в дальнейшем разгромить придунайскую группировку противника и выйти на рубеж Секешфехервар, озеро Балатон и далее на юг до Дравы.

Для успешного проведения операции мы просили Ставку: обеспечить полное сосредоточение 4-й гвардейской армии не позднее 23 ноября; выделить фронту один механизированный и один кавалерийский корпуса для дальнейшего развития операции с целью отрезать пути отхода немцев из Югославии; вывести одну из болгарских армий севернее Дравы для прикрытия ударной группировки фронта с юга.

14 ноября Ставка утвердила представленный командующим войсками фронта план наступательной операции, согласившись со сроками ее проведения. Были удовлетворены и все наши просьбы.

Не имея в своем резерве на юго-западном направлении подвижных соединений, Ставка приказала командующему 2-м Украинским фронтом Маршалу Советского Союза Р. Я. Малиновскому передать нам конно-механизированную группу (5-й гвардейский кавалерийский и 7-й механизированный корпуса) под командованием замечательного кавалериста генерал-лейтенанта С. И. Горшкова. Было разрешено использовать 1-ю болгарскую армию для наступления совместно с войсками Народно-Освободительной армии Югославии между реками Драва и Сава. Этот вопрос предлагалось предварительно согласовать с болгарским и югославским командованием, что мы и сделали. Для поддержки югославских войск были выделены специальные группы артиллерии и авиации, войска 3-го Украинского фронта начали боевые действия в излучине Дуная в конце октября 1944 г. В начале ноября части 75-го стрелкового корпуса под командованием храброго генерала А. 3. Акименко ликвидировали предмостные укрепления противника в районах Батина и Апатии. В годовщину Великого Октября ночью передовые отряды высадились на правом берегу Дуная севернее устья Дравы и, сбив вражеское прикрытие, захватили небольшие плацдармы. Затем по мере подхода всех соединений -57-й армии, которой командовал генерал-полковник М. Н. Шарохин, эти плацдармы расширялись.

24 ноября была введена в сражение с целью форсирования Дуная южнее Мохача 4-я гвардейская армия, в командование которой с 29 ноября вступил генерал армии Г. Ф. Захаров. С этого времени за Дунаем действовали уже две армии 3-го Украинского фронта. Они расширили к концу месяца плацдарм на 180 км по фронту и до 50 км в глубину. Большую помощь стрелковым войскам при форсировании Дуная и в боях за расширение плацдарма в районах Байя, Мохач, Апатии оказали 17-я воздушная армия во главе с опытным и волевым командующим генерал-полковником авиации B. А. Судцом и Дунайская военная флотилия, которой в то время командовал прекрасно знающий свое дело военачальник вице-адмирал С. Г. Горшков.

1 декабря, как и планировалось, начался второй этап фронтовой наступательной операции. 4-я гвардейская армия совместно с 18-м танковым корпусом и конно-механизированной группой генерала С. И. Горшкова наносила удар в общем направлении на Секешфехервар. 57-я армия наступала на Надьканижу. К 6 декабря она разгромила противостоящие части противника, заняла Капошвар, вышла на южный берег озера Балатон и на подступы к Надьканиже.
В тот день мы получили приказ Верховного Главнокомандующего, в котором указывалось: 57-й армии с выходом на рубеж озеро Балатон, Надьканижа, устье реки Мур дальнейшее наступление на запад временно приостановить и прочно закрепиться на достигнутом рубеже. Так как 57-я армия фактически достигла этого рубежа, маршал Ф. И. Толбухин приказал генералу М. Н Шарохину остановить войска и закрепиться.

Тем временем 4-я гвардейская армия совместно с подвижными соединениями, громя отходившие вражеские части, продвинулась до 100 км в северо-западном направлении и создала угрозу глубокого охвата будапештской группировки противника с юга. По этому поводу бывший командующий группой армий «Юг» генерал-полковник Фриснер писал: «Я вижу большую опасность для Будапешта в прорыве противника между озером Балатон и Будапештом. Если противнику удастся взять высоты в районе Штульвейсенбурга (Секешфехервара), то тогда столица свалится ему с неба, как спелый фрукт».

Пытаясь предотвратить прорыв наших войск в северо-западном направлении, генерал Фриснер перебросил из-под Будапешта на усиление действовавшей там группировки четыре дивизии на заранее подготовленный оборонительный рубеж между озерами Веленце и Балатон. Для организации обороны туда же был выслан штаб 6-й немецкой армии.

Благодаря принятым мерам противнику удалось временно остановить продвижение наших войск перед этим рубежом. Переброска вражеским командованием нескольких танковых соединений из-под Будапешта серьезно ослабила левый фланг 6-й немецкой армии. Это позволило войскам 2-го Украинского фронта возобновить наступление в северном направлении, взломать вражескую оборону и выйти подвижными соединениями в долину реки Ипелъ и к Дунаю у Ваца.
Однако наступление войск 46-й армии южнее Будапешта было остановлено противником. В результате этого боевые действия войск 2-го Украинского фронта по окружению Будапешта с запада начали принимать затяжной характер.

Оценив сложившуюся обстановку, Ставка 12 декабря поставила новые задачи войскам 2-го и 3-го Украинских фронтов — на дальнейшее развитие наступления с целью разгрома будапештской группировки противника и овладения столицей Венгрии. Войскам нашего фронта было приказано нанести главный удар из района озера Веленце в направлении Бичке с задачей выйти на южный берег Дуная и отрезать пути отхода будапештской группировки противника на запад. Частью сил было приказано наступать на Будапешт с запада и во взаимодействии с левым крылом 2-го Украинского фронта овладеть им. В интересах лучшего управления войсками в операции, проводимой силами двух фронтов, и достижения поставленной цели Верховный Главнокомандующий директивой от 12 декабря передал нам из 2-го Украинского фронта 46-ю армию под командованием генерал-лейтенанта И. Т. Шлемина, действовавшую за Дунаем.

По требованию Ставки после напряженной двухсуточной работы командования и штаба фронта 15 декабря в Генеральный штаб был представлен план новой фронтовой операции. В нем отмечались трудности, которые предстояло преодолеть нашим войскам на пути к достижению поставленной Ставкой цели. В плане указывалось, что нашему фронту противостоит крупная группировка противника, в составе которой насчитывалось до 25 дивизий. Кроме того, в ходе операции противник мог значительно усилить ее, перебросив в нашу полосу еще восемь дивизий: три из района Будапешта, три из группы армий «Юго-Восток», находившейся в Югославии, и две из Италии.

Погода в районе боевых действий стояла очень плохая. Из-за непрекращавшихся дождей движение автомашин было возможно только по шоссе. Но мы считали, что войска фронта в состоянии выполнить поставленные им задачи.
46-я и 4-я гвардейская армии должны были прорвать оборону противника на шестикилометровых участках, создав артиллерийские плотности от 150 до 170 орудий и минометов на один километр фронта.
Для развития успеха предусматривалось ввести в сражение 2-й гвардейский механизированный, 18-й танковый, 7-й механизированный и 5-й гвардейский кавалерийский корпуса.

В зависимости от складывающейся обстановки было проработано несколько вариантов ввода подвижных соединений в прорыв и их действий в оперативной глубине.

После прорыва обороны, 46-й армии предстояло пятью дивизиями развивать наступление на северо-восток и тремя дивизиями с 2-м гвардейским механизированным корпусом, которым командовал всю войну отважный танкист генерал-лейтенант К. В. Свиридов, — на Будапешт. 4-я гвардейская армия, продвигаясь вслед за подвижными соединениями на Бичке и далее к Дунаю, выход к которому планировался на пятый-шестой день операции, должна была создавать внешний фронт окружения будапештской группировки.

Представляя план операции на утверждение, мы просили Ставку отпустить нам на пополнение 80 САУ СУ-76, 20 САУ СУ-100 и 75 танков. Через два дня генерал армии А. И. Антонов сообщил, что Верховный Главнокомандующий утвердил план операции, а на пополнение выделил только 80 САУ СУ-76.

Утром 20 декабря после мощной артиллерийской и авиационной подготовки, продолжавшейся в течение 1 часа, передовые части перешли в атаку.

Противник оказывал ожесточенное сопротивление нашим войскам. Однако вражеская оборона северо-восточнее озера Веленце вскоре была прорвана. Тотчас же в прорыв веерообразно устремились на север, северо-запад и запад подвижные соединения.

Весьма успешно действовал 18-й танковый корпус под командованием волевого генерала П. Д. Говоруненко. Части корпуса с ходу овладели городом Бичке и 26 декабря вышли к Дунаю у Эстергома, соединившись с войсками 2-го Украинского фронта. 180-тысячная группировка противника была окружена.

Соединения 4-й гвардейской армии, глубоко продвинувшись в северо-западном направлении, достигли гор «Баконьский лес». Одновременно они опрокинули вражескую оборону между озерами Неленце и Балатон и овладели важным пунктом — городом Секешфехервар. К концу декабря 4-я гвардейская армия вышла на рубеж Эстергом, Татабанья, Мор, северный берег Балатона.

В результате успешного наступления 3-го Украинского фронта в Венгрии гитлеровское командование было вынуждено быстрее отводить свои войска из Югославии. Это создало благоприятные условия для уничтожения немецко-фашистских войск на территории Югославии и более быстрого продвижения частей ее Народно-Освободительной армии, которые к концу 1944 г. вышли на линию: устье реки Дрина, Сараево, Ливно, Обравац.
К концу декабря войска 2-го Украинского фронта подошли к Будапешту с севера и востока, а соединения 46-й армии — с запада и юга.

Чтобы не допустить бесцельного кровопролития и жертв среди населения Будапешта, а также избежать разрушения столицы Венгрии с ее историческими памятниками и сооружениями, было решено направить командованию окруженной группировки ультиматум, подписанный маршалами Р. Я. Малиновским и Ф. И. Толбухиным. Содержание ультиматума передавалось всю ночь и утром 29 декабря громкоговорителями, установленными на переднем крае, а затем текст его был отправлен с парламентерами.

Мы направили к противнику капитана И. А. Остапенко, старшего лейтенанта Орлова и старшину Горбатюка, но вражеское командование отказалось принять ультиматум. По нашим парламентерам гитлеровцы открыли огонь. Капитан Остапенко был убит. Это подлое преступление гитлеровцев вызвало у всех нас глубочайший гнев. Началась ликвидация окруженного врага, сопротивлявшегося с неистовой яростью.
Тем временем перед войсками 3-го Украинского фронта с начала 1945 г. встали новые, еще более трудные и сложные задачи.

Немецко-фашистское командование прилагало все силы, чтобы деблокировать окруженную группировку, восстановить оборону по Дунаю и удержать оставшуюся часть Венгрии в своих руках. С этой целью из-под Варшавы был поспешно переброшен 4-й танковый корпус СС. Усиленная этим корпусом 6-я немецкая армия в ночь с 1 на 2 января нанесла мощный контрудар из района юго-восточнее Комарно по правому флангу 4-й гвардейской армии. На узком участке наступало в направлении к Будапешту пять танковых и три пехотные дивизии. В первые три дня врагу удалось продвинуться на глубину до 30 км.

Были приняты срочные меры к срыву вражеского наступления. В результате быстро осуществленной перегруппировки войск к участку прорыва, организации противотанковой обороны и гибкого маневра оперативными резервами вражеская группировка в короткие сроки была измотана и вынуждена отказаться от наступления на Будапешт на этом направлении. Надо отдать должное нашей авиации, особенно штурмовой, которая истребила много вражеских танков.
Большую помощь в срыве этого контрудара нам оказали войска 2-го Украинского фронта, предпринявшие в эти дни по указанию Ставки наступление из района Эстергома вдоль северного берега Дуная на Комарно.

Не пробившись на соединение с будапештской группировкой на северо-западе, противник решил сделать это на юго-западном направлении. 7 января утром из района северо-западнее Секешфехервара три танковые дивизии нанесли второй контрудар.

Перед вражеской ударной группировкой в 28-километропой полосе оборонялся 20-й гвардейский стрелковый корпус, которым командовал храбрый и опытнейший генерал Н. И. Бирюков, начавший Великую Отечественную войну командиром 186-й стрелковой дивизии. Соединения этого корпуса умело организовали оборону и проявили большое мужество и массовый героизм в борьбе с вражескими танками. В ходе боев, продолжавшихся до 13 января, их поддерживали другие соединения и части 4-й гвардейской армии.

Таким образом, противник не добился существенных результатов и на этом направлении. Перейдя 14 января в наступление, войска 4-й гвардейской армии начали возвращать утраченные в ходе двух контрударов противника позиции.
Но немецко-фашистское командование не остановилось на этом. «Освобождение города и удержание западной части Венгрии стали для Гитлера идеей фикс, — отмечает бывший гитлеровский генерал Типпельскирх. — Ей он подчинил все прочие соображения и обосновывал ее то внешнеполитическими причинами, то необходимостью защиты последних нефтяных месторождений в Венгрии и Австрии, без которых, по его мнению, немыслимо было продолжение войны».
Несмотря на крах немецкого фронта обороны на Висле, гитлеровское командование стремилось во что бы то ни стало отбросить наши войска за Дунай.

Третьим по счету, самым мощным контрударом вражеское командование рассчитывало прорвать нашу оборону между озерами Веленце и Балатон, выйти к Дунаю, расчленив тем самым войска 3-го Украинского фронта на две части, а затем последовательными ударами на север и юг разгромить их. К 18 января оно скрытно сосредоточило юго-западнее Секешфехервара крупную группировку, в которой насчитывалось свыше 600 танков и штурмовых орудий и более 1200 орудий и минометов.

Ударной группировке противника противостояли части 136-го стрелкового корпуса, оборонявшиеся в 35-километровой полосе.

Утром 18 января танки противника, поддержанные авиацией, обрушили на него сильный удар. С этого времени в межозерном районе развернулось напряженное, чрезвычайно трудное для нас оборонительное сражение. В первый же день вражеские танки прорвались на глубину до 20 км. Чтобы не допустить дальнейшего продвижения противника, генерал армии Г. Ф. Захаров предпринял ряд мер, однако остановить противника не удалось. 20 января его танковые соединения вышли у Дунапентеле к Дунаю.

Войска 3-го Украинского фронта были расчленены на две части и оказались в тяжелом положении. Имея в тылу мощную водную преграду — Дунай, переправы через который в одну из ночей снесло штормом, мы не могли маневрировать силами вдоль фронта.

Тяжелое положение, в котором оказались войска 3-го Украинского фронта, беспокоило не только нас, но и Ставку Верховного Главнокомандования. В этой связи вспоминается следующий эпизод. Примерно 20 января мы с членом Военного совета фронта генерал-полковником А. С. Желтовым были у командующего фронтом. В это время маршалу Ф. И. Толбухину позвонил И. В. Сталин. Его интересовала обстановка и особенно состав и группировка сосредоточившихся против нашего фронта вражеских сил. Когда Федор Иванович доложил имевшиеся у нас на этот день данные о противнике, И. В. Сталин вдруг спросил: «Может быть, отвести войска 3-го Украинского фронта на восточный берег Дуная?».
Вопрос был неожиданным и, чтобы не дать опрометчивого ответа, Ф. И. Толбухин попросил разрешения ответить на этот вопрос через полчаса. В результате обмена мнениями мы пришли к выводу, что отвод войск на восточный берег может привести к нежелательным последствиям. В сложившейся обстановке целесообразнее было упорно оборонять занимаемые войсками позиции на плацдарме. Когда Ф. И. Толбухин доложил об этом И. В. Сталину, он согласился с нашими доводами и одобрил решение командующего фронтом на оборону.

В сложнейших условиях командование и штаб фронта энергично принимали меры к созданию устойчивой обороны между озером Веленце и Дунаем, чтобы не допустить прорыва противника на Будапешт. В первую очередь мы выдвинули туда форсированным маршем 5-й гвардейский кавалерийский корпус, усиленный семью артиллерийскими полками. Вслед за ним были переброшены 1-й гвардейский механизированный корпус под командованием генерал-лейтенанта И. Н. Руссиянова, старого моего знакомого по 13-й армии, стоявшего во главе 100-й стрелковой дивизии, героически сражавшейся в первые дни войны под Минском, и 113-я стрелковая дивизия полковника П. Н. Найдышева.

Для лучшей организации обороны и более гибкого управления маршал Ф. И. Толбухин подчинил командующему 46-й армией 31-й гвардейский и 68-й стрелковые корпуса, оборонявшиеся на правом фланге 4-й гвардейской армии. Управление 46-й армии, передав в соответствии с директивой Ставки от 18 января 75-й и 37-й стрелковые корпуса в состав 2-го Украинского фронта, выдвинулось к северному фасу вклинения вражеской группировки.

Одновременно создавалась оборона фронтом на север на левом фланге 4-й гвардейской армии. Здесь развертывался 30-й стрелковый корпус генерал-майора Г. С. Лазько, переданный из 2-го Украинского фронта. Сюда же отошли 18-й танковый и 133-й стрелковый корпуса. Создание оборонительного фронта перед южным фасом вражеского вклинения имело весьма важное значение, так как противник пытался нанести удар в тыл 57-й армии.

21 января новый командующий группой армий «Юг» генерал-полковник Велер с целью нарушения управления войсками и дезорганизации обороны решил захватить штаб 3-го Украинского фронта, находившийся в городе Дунафёльдвар. Зная о местонахождении штаба, он бросил часть сил ударной группировки на юг вдоль Дуная. Танковая разведка противника достигла даже западной окраины Дунафёльдвара. Над штабом фронта нависла серьезная угроза. Но и в этих условиях управление войсками не нарушалось. Мы делали все возможное, чтобы не допустить прорыва противника к Будапешту и в тыл 57-й армии.

Проведенная перегруппировка войск в короткий срок изменила соотношение сил в районе вклинения и создала условия для срыва вражеского наступления. Благодаря решительным мерам и третий, наиболее серьезный контрудар противника был сорвав. Решающее значение при этом имели перегруппировки войск на угрожаемые направления, маневр огнем, удары штурмовой и бомбардировочной авиации по вражеским танкам, боевое мастерство наших солдат и высокое искусство офицеров и генералов.

Управление войсками фронта никогда не нарушалось. Оно всегда было твердым и осуществлялось непрерывно. Технические средства связи нас не подводили. Лишь однажды, когда противник прорвался к Дунаю, оказалась прерванной проводная связь. Но вскоре и ее восстановили, так как были заранее подготовлены обходные каналы связи на восточном берегу реки. Когда войска фронта были расчленены на две части, мы немедленно создали две оперативные группы, которые успешно осуществляли руководство боевыми действиями на северном и южном фасах.

Большую помощь в срыве вражеского наступления и в разгроме вклинившейся группировки нам оказала Ставка Верховного Главнокомандования, которая зорко следила за всеми изменениями обстановки в районе Будапешта. Чтобы ликвидировать прорвавшуюся к Дунаю группировку противника, Ставка 22 января приказала маршалу Р. Я. Малиновскому сосредоточить юго-западнее Будапешта 23-й танковый и 104-й стрелковый корпуса и не позднее 25–26 января нанести удар между озером Веленце и Дунаем в направлении на Шарошд навстречу войскам 3-го Украинского фронта. Маршалу Ф. И, Толбухину той же директивой ставилась задача пополнить 18-й танковый и 133-й стрелковый корпуса и не позднее 25-26 января нанести ими удар между каналом Шарвиз и Дунаем, навстречу указанным соединениям 2-го Украинского фронта.

На следующий день, т. е. 23 января, Ставка внесла существенную поправку в это решение, которая более соответствовала сложившейся обстановке. Для объединения усилий при ликвидации прорвавшейся к Дунаю группировки противника командующему 2-м Украинским фронтом было приказано переправить 23-й танковый и 104-й стрелковый корпуса на западный берег Дуная и передать их в состав 3-го Украинского фронта. Подготовка и проведение удара из района северо-восточнее озера Веленце была теперь возложена также на нас.

Чтобы усилить северную ударную группировку, которую возглавил командующий 4-й гвардейской армией, маршал Ф. И. Толбухин включил в нее дополнительно 5-й гвардейский кавалерийский корпус. В южную ударную группировку вошли 18-й танковый, 30-й и 133-й стрелковые корпуса. Все эти соединения с 28 января были объединены прибывшим из резерва Ставки управлением 26-й армии, во главе которой стоял мужественный командарм генерал-лейтенант Н. А. Гаген.

Наступление наших войск началось в 10 часов утра 27 января. Имея больше танков, чем мы, враг ожесточенно сопротивлялся. Особенно упорные бои развернулись на северном фасе, откуда до Будапешта было рукой подать. Перебрасывая туда дополнительные силы, противник все еще намеревался прорваться к окруженным войскам. На южный фас немецкое командование выдвинуло из района Секешфехервара 23-ю танковую дивизию.
Установив это, командующий фронтом Ф. И. Толбухин решил нанести удар на Секешфехервар. В ночь на 30 января мы перегруппировали на это направление 1-й гвардейский механизированный и 5-й гвардейский кавалерийский корпуса, которые с утра перешли в наступление. Вскоре они ворвались на восточную окраину Секешфехервара. Результаты удара этих корпусов не замедлили сказаться. Чтобы исключить возможность окружения своих войск и не потерять крупный узел дорог, расположенный на возвышенной местности, командование группы армий «Юг» решило отвести свои войска.

В начале февраля развернулось наступление всех соединений 3-го Украинского фронта, которые окаймляли вражеский выступ в межозерном районе. К исходу 7 февраля немецко-фашистские войска были отброшены в исходное положение, с которого они начали свой последний контрудар. Нам не удалось возвратить лишь Секешфехервар, который был сильно укреплен огневыми средствами, а для обороны его противник перебросил из Италии свежую 356-ю пехотную дивизию.
В ходе минувшей войны контрудары противника при проведении советскими войсками наступательных операций были частым явлением. Так было в контрнаступлении под Сталинградом и Курском, в Киевской наступательной операции. Но подобных тем, которые наши войска отражали под Будапештом — по силам, участвовавшим в них, и по накалу борьбы, — мне не приходилось видеть. Это были наиболее сильные контрудары в Великой Отечественной войне, особенно последний из них.

Объяснялось это, видимо, тем, что гитлеровское руководство стремилось любыми средствами сохранить за собой Венгрию. Чтобы удержать ее в своих руках, оно не посчиталось даже с ослаблением варшавско-берлинского направления, где немецкий фронт уже трещал по всем швам.

Успешное отражение контрударов немецко-фашистских войск создало благоприятные условия для завершения войсками 2-го и 3-го Украинских фронтов ликвидации окруженной группировки противника и освобождения столицы Венгрии 13 февраля 1945 года.

Жесточайшие бои, которыми адепты поверженного фашизма до сих пор не устают восхищаться, были последним массовым применением танков с немецкой стороны. Но и мы заплатили в этой мясорубке свою цену...
Смотреть картинки


URL записи

@темы: танки

06.10.2010 в 21:32

Пишет  TrashTank:


Танк КВ-1 6-й гвардейской танковой бригады в бою на Барвенковском плацдарме. Экипаж политрука Червова подбил в боях за Харьков 9 немецких танков. Май 1942 г.
читать дальше

Танк КВ-1 «Бей фашистскую гадину».


Неизвестный механик-водитель КВ-1.


Танкисты из советской 108-й танковой дивизии с экранированным танком КВ-1.


Советская пехота контратакует под прикрытием танка. Район Курской дуги, июль 1943 г.


КВ-1С против немецкой танковой колонны у Сталинграда. Январь 1943 г.


Огнеметный танк КВ-8С из танковой колонны «Трудовые резервы фронту».


Советские танкисты осматривают новые танки КВ-1С. 6-й гвардейский тяжелый танковый полк прорыва.


Немецкие солдаты рядом с советским танком КВ-1, провалившимся на деревянном мосту.


Танк КВ-1, подбитый под Сталинградом


Подбитый танк КВ-1. После повреждения гусеницы отстреливался из кормового пулемета. Мценск, 10 октября 1941 г.


Подбитый танк КВ-2 и погибший танкист.


Брошенный танк КВ-1 с пушкой Л-11. Видимо, в стволе заклинило снаряд.


Тяжелый танк КВ-2, захваченный немцами.


Оставленный экипажем КВ-1 в воронке.


Немецкие солдаты изучают брошенный танк КВ-2. Как правило, экипаж покидал танк в результате технической неисправности или отсутствия горючего.


Застрявший КВ-1 в районе города Ромны. Сентябрь 1941 г.


Немецкие солдаты осматривают подбитый КВ-1 с экранами.


Танк КВ-1 на базарной площади в Ростове-на-Дону. Лето-осень 1942 г.


Танк КВ-1, застрявший в реке Щара при попытке прорыва через Старый Слоним, Белоруссия. 1 июля 1941 г.


Немцы изучают брошенный в ходе неудачной транспортировки неисправный танк КВ-2.


Завязший на бревенчатой гати тяжелый танк КВ-2.


Советский танк КВ-2 застрявший около немецкого аэродрома.


Подорванный экипажем КВ-2 с башней с башней МТ-1 из состава 2-й тд 3-го мк. Прибалтика, июль 1941 года.


Тяжелый танк КВ-2, подбитый в немецком тылу.


Подбитый в бою танк КВ-2.


Немецкая САУ sIG-33 проезжает мимо брошенного танка КВ-2 с башней МТ-1. 2-я тд 3-го мк, Прибалтика, июнь 1941 г.

Поскольку немецкая армия была в гораздо большей степени оснащена фото и видеоаппаратурой, чем наша, то большинство раритетных машин типа КВ-2 с башней МТ-1 или КВ-1 с пушкой Л-11 запечатлены со стороны противника читать дальше- брошенными, подбитыми, сгоревшими... Но от этого они не становятся менее величественными, наглядно иллюстрируя, какой сложный путь прошла за 20 лет Советская Россия от первого танка "Борец за свободу товарищ Ленин" на базе французского лёгкого танка «Рено» FT-17 до тяжелой штурмовой машины со 152-мм гаубицей во вращающейся башне.
Почему оставленные экипажем танки не всегда взрывали? Большие потери в тяжёлых танках в начале войны вынудили командование Красной Армии принять ряд жёстких мер. Например, 29.07.1941 начальник управления автобронетанковых войск Северо-Западного фронта полковник Полубояров своим приказом требовал от командиров танковых частей «предоставить подробное донесение и материалы расследования по каждому танку: где, при каких обстоятельствах и в каком состоянии оставлены на территории противника Т-34 и KB... К полному уничтожению не могущих быть эвакуированными танков KB прибегать лишь в случае, когда использованы все средства для их эвакуации». Аналогичное распоряжение было отдано командующим Резервным фронтом генералом армии Г.К. Жуковым в приказе № 005 от 21.08.1941: «Командирам танковых соединений и частей резко повысить ответственность командиров танковых частей и подразделений за каждый потерянный танк, тем более не допускать оставления их в руках противника; не вводить в бой танки KB и Т-34 с плохо подготовленными экипажами, организуя доподготовку последних при каждой возможности». Таким образом, можно сделать вывод о том, что не успевшие толком освоить новую техникуу танкисты не могли оперативно устранить в поле очередную поломку, на которую столь богаты "сырые" модели (немцы с этим еще наплачутся, когда будут поспешно вводить в бой свои "Тигры" и "Пантеры") и покинули машину, надеясь вернуться с буксиром или ремонтной "летучкой". Ну или могли просто испугаться, выскочить и убежать. Однако, если бы таких деятелей было большинство, то не было бы битвы под Москвой, под Сталинградом, под Курском...

URL записи

@темы: танки