22.04.2010 в 12:40
Пишет
TrashTank:
Чуть более подробно по найденной BabyDi книжкеПускай ты умер!..
Но в песне смелых и сильных духом
всегда ты будешь живым примером,
призывом гордым к свободе, к свету!Максим ГОРЬКИЙ
ЗАПИСИ П. АБРАМОВА И ПИСЬМО А. ГОЛИКОВА — ДВУХ ТАНКИСТОВ ГЕРОЕВ 22-28 июня 1941 г.читать дальше
ЗАПИСИ П. АБРАМОВА
Воскресенье — 22 июня. Объявление войны. Сообщил Шумов. Боевая тревога. Ночной марш. Меня назначили водителем машины 736.
Понедельник — 23 июня. Лопнул маслопровод.
Назначен старшим по колонне.
Вторник — 24 июня. Марш в пыли...
ПИСЬМО А. ГОЛИКОВА ЖЕНЕ
28 июня 1941 г.
Милая Тонечка!
Я не знаю, прочитаешь ты когда-нибудь эти строки? Но я твердо знаю, что это последнее мое письмо. Сейчас идет бой жаркий, смертельный. Наш танк подбит. Кругом нас фашисты. Весь день отбиваем атаку. Улица Островского усеяна трупами в зеленых мундирах, они похожи на больших недвижимых ящериц.
Сегодня шестой день войны. Мы остались вдвоем— Павел Абрамов и я. Ты его знаешь, я тебе писал о нем. Мы не думаем о спасении своей жизни. Мы воины и не боимся умереть за Родину. Мы думаем, как бы подороже немцы заплатили за нас, за нашу жизнь...
Я сижу в изрешеченном и изуродованном танке. Жара невыносимая, хочется пить. Воды нет ни капельки. Твой портрет лежит у меня на коленях. Я смотрю на него, на твои голубые глаза, и мне становится легче —ты со мной. Мне хочется с тобой говорить, много-много, откровенно, как раньше, там, в Иваново...
22 июня, когда объявили войну, я подумал о тебе, думал, когда теперь вернусь, когда увижу тебя и прижму твою милую головку к своей груди? А может, никогда. Ведь война...
Когда наш танк впервые встретился с врагом, я бил по нему из орудия, косил пулеметным огнем, чтобы больше уничтожить фашистов и приблизить конец войны, чтобы скорее увидеть тебя, мою дорогую. Но мои мечты не сбылись...
Танк содрогается от вражеских ударов, но мы пока живы. Снарядов нет, патроны на исходе. Павел бьет по врагу прицельным огнем, а я «отдыхаю», с тобой разговариваю. Знаю, что это в последний раз. И мне хочется говорить долго, долго, но некогда. Ты помнишь, как мы прощались, когда меня провожала на вокзал? Ты тогда сомневалась в моих словах, что я вечно буду тебя любить. Предложила расписаться, чтобы я всю жизнь принадлежал тебе одной. Я охотно выполнил твою просьбу. У тебя на паспорте, а у меня на квитанции стоит штамп, что мы муж и жена. Это хорошо. Хорошо умирать, когда знаешь, что там, далеко, есть близкий тебе человек, он помнит обо мне, думает, любит. «Хорошо любимым быть...»
Сквозь пробоины танка я вижу улицу, зеленые деревья, цветы в саду яркие-яркие.
У вас, оставшихся в живых, после войны жизнь будет такая же яркая, красочная, как эти цветы, и счастливая... За нее умереть не страшно... Ты не плачь. На могилу мою ты, наверное, не придешь, да и будет ли она — могила-то?
Первую запись о войне Павел Абрамов сделал в танковой части, где проходил военную службу. И вст — быстрый марш на запад, навстречу вероломному врагу, на помощь героям-пограничникам.
Экипаж танка № 736 получил приказ следовать по направлению к Ровно. Вел машину Павел Абрамов. Рядом находился Александр Голиков.
Первая встреча с фашистами произошла на третьи сутки. С боем танк прорвался вперед. Еще несколько стычек по дороге — и бронированная машина на улицах Ровно.
Обстановка накалялась с каждым часом. Утром 28 июня разгорелся ожесточенный бой у переправы через реку Устье. Пьяные гитлеровцы шли в атаку во весь рост на защитников переправы, не считаясь с потерями. Танк Абрамова умело маневрировал, в упор расстреливая вражескую пехоту и огневые точки противника.
Встретив сопротивление, фашистские войска обошли переправу и ворвались в город с юга и востока.
Оказавшись в окружении, танк помчался к центру города, туда, где находились основные массы врага. С ходу он врезался в гущу вражеской колонны, давя гусеницами разбегавшихся пехотинцев. Бегущих догоняли меткие пулеметные очереди...
Весь день носился советский танк по городу, наводя панику на гитлеровцев. Но в конце улицы Островского один из снарядов попал в гусеницу, и машина замерла.
Обрадованные фашисты стянули к подбитому танку пушки и крупнокалиберные пулеметы. Так начался неравный поединок, о котором впоследствии слагали легенды...
Павлу Абрамову было 26, а Александру Голикову — 24 года. Первый родился в деревне Давыдково, Горьковской области, второй — в деревушке под Ленинградом. После школы Павел приехал в Москву, работал на заводе «Борец», а по окончании автодорожного института — в 3-м автобусном парке столицы. Александр окончил ФЗУ в Ленинграде, стал токарем. В Красную Армию оба были призваны в октябре 1940 года. Там встретились и сдружились. А вот сейчас, когда вокруг грохочут взрывы, побратались в бою и решили отстреливаться до последнего патрона.
Очевидцы, наблюдавшие за поединком, рассказывали потом:
— Со всех сторон по танку били пушки и пулеметы. Когда от вражеской пули погиб один из танкистов, другой продолжал неравный бой. Вышли снаряды и патроны. Оставшийся в живых поджег танк и тоже погиб.
Их похоронили местные жители.
Теперь на могиле героев установлен обелиск. Указаны на нем и имена героев.
Посмертно Павел Абрамов и Александр Голиков были награждены орденом Отечественной войны II степени.
Именем П. А. Абрамова названа одна из школ столицы и пионерский отряд. Его имя носит также комсомольская бригада в автобусном парке, где до войны работал Павел Абрамов
Письмо А. Голикова опубликовал 9 января 1964 года в «Красной звезде» подполковник в отставке Т. М. Васин, многое сделавший для розыска материалов об этих героях-танкистах.
Ребятам повезло - у них был КВ. Т-26, БТ и даже Т-34 не выдержали бы подобного избиения. В подбитой машине остались в живых механик-водитель и наводчик. Танк перестал существовать как боевая единица, но он был оснащен тремя пулеметами ДТ - спаренным, курсовым и кормовым. А к ним полагался б\к из 3024 патронов 7.62х54 мм. Неподвижная машина превращалась в пулеметный ДОТ, который очень непросто было раскусить. Так, экипаж знаменитого "Рассейнайского КВ" погиб только от заброшенной через пробоину в броне гранаты...
ПИСЬМО СМЕРТЕЛЬНО РАНЕННОГО ТАНКИСТА И. С. КОЛОСОВА НЕВЕСТЕчитать дальше
25 октября 1941 г.
Здравствуй, моя Варя!
Нет, не встретимся мы с тобой.
Вчера мы в полдень громили еще одну гитлеровскую колонну. Фашистский снаряд пробил боковую броню и разорвался внутри. Пока уводил я машину в лес, Василий умер. Рана моя жестока.
Похоронил я Василия Орлова в березовой роще. В ней было светло. Василий умер, не успев сказать мне ни единого слова, ничего не передал своей красивой Зое и беловолосой Машеньке, похожей на одуванчик в пуху.
Вот так из трех танкистов остался один.
В сутемени въехал я в лес. Ночь прошла в муках, потеряно много крови. Сейчас почему-то боль, прожигающая всю грудь, улеглась и на душе тихо.
Очень обидно, что мы не все сделали. Но мы сделали все, что смогли. Наши товарищи погонят врага, который не должен ходить по нашим полям и лесам.
Никогда я не прожил бы жизнь так, если бы не ты, Варя. Ты помогала мне всегда: на Халхин-Голе и здесь. Наверное, все-таки, кто любит, тот добрее к людям. Спасибо тебе, родная! Человек стареет, а небо вечно молодое, как твои глаза, в которые только смотреть да любоваться. Они никогда не постареют, не поблекнут.
Пройдет время, люди залечат раны, люди построят новые города, вырастят новые сады. Наступит другая жизнь, другие песни будут петь. Но никогда не забывайте песню про нас, про трех танкистов.
У тебя будут расти красивые дети, ты еще будешь любить.
А я счастлив, что ухожу от вас с великой любовью к тебе.
Твой Иван Колосов
На Смоленщине, у одной из дорог, на постаменте возвышается советский танк с бортовым номером 12. На этой машине все первые месяцы войны воевал младший лейтенант Иван Сидорович Колосов — кадровый танкист, начавший свой боевой путь еще от Халхин-Гола.
Экипаж — командир Иван Колосов, механик Павел Рудов и заряжающий Василий Орлов — как нельзя лучше походил на персонажей популярной в довоенное время песни о трех танкистах:
Три танкиста, три веселых друга— экипаж машины боевой...
Бои с гитлеровцами были жестокими. Враг за каждый километр советской земли платил сотнями трупов своих солдат и офицеров, десятками уничтоженных танков, пушек, пулеметов. Но таяли ряды и наших бойцов. В начале октября 1941 года на подступах к Вязьме замерли сразу восемь наших танков. Получил повреждение и танк Ивана Колосова. Погиб Павел Рудов, был контужен сам Колосов. Но врага остановили.
С наступлением темноты удалось завести мотор, и танк с номером 12 скрылся в лесу. Собрали с подбитых танков снаряды, приготовились к новому бою. Утром узнали, что фашисты, обогнув этот участок фронта, все же продвинулись на восток.
Что делать? Воевать в одиночку? Или бросить подбитую машину и пробираться к своим? Посоветовался командир с заряжающим и решил выжать из танка все, что возможно, и воевать тут, уже в тылу, до последнего снаряда, до последней капли горючего.
12 октября танк с номером 12 вырвался из засады, неожиданно на полной скорости налетел на вражескую колонну и разметал ее. В тот день было уничтожено около сотни гитлеровцев.
Затем с боями двинулись на восток. По дороге танкисты не раз нападали на колонны и обозы врага, а однажды раздавили «опель-капитан», в котором ехало какое-то фашистское начальство.
Наступило 24 октября — день последнего боя. О нем рассказал своей невесте Иван Колосов. У него была привычка регулярно писать письма Варе Журавлевой, что жила в деревне Ивановке, недалеко от Смоленска. Жила до войны...
В глухом и отдаленном от селений бору-верещатнике однажды наткнулись на поржавевший танк, укрытый густыми лапами ели и наполовину ушедший в землю. Три вмятины на лобовой броне, рваная дыра на боку, заметный номер 12. Люк плотно задраен. Когда танк открыли, то увидели у рычагов останки человека — это и был Иван Сидорович Колосов, с револьвером при одном патроне и планшетом, в котором лежали карта, фотография любимой и несколько писем к ней...
Эту историю на страницах газеты «Правда» рассказал Е. Максимов 23 февраля 1971 года. Нашли Варвару Петровну Журавлеву и вручили ей письма, написанные Иваном Сидоровичем Колосовым в октябре 1941 года.
Судя по упоминанию Халхин-Гола и экипажу из 3-х человек, ребята воевали на БТшке. Сейчас ее принято ругательски ругать, но БТ-5 и БТ-7 уступали немецкой "трешке" с 37-мм пушкой только в одном - пять арийских рыл в одном танке обеспечивали гораздо лучшую обзорность и распределение функций, что позволяло достичь лучшего КПД при тех же ТТХ. Но неведомо было фашистским воякам, что не все побегут от них в ужасе, теряя человеческий облик и боевое оружие, и даже два танкиста в пробитом танке заставят считаться с собой как с серьезным противником...ПИСЬМО ТАНКИСТА ЛЕЙТЕНАНТА Г. ЛАНДАУчитать дальше
Не позднее 20 августа 1942 г. (дата гибели)
Дорогая, горячо любимая!
Вчера наконец вышли в бой. Сегодня скоро уже выходим в атаку.
Обстановка соответствующая: гремит артиллерия, минометы, недавно прошли и крепко потрепали фрицев наши бомбардировщики.
От немцев мы очень близко. Все время то здесь, то там рвутся фашистские мины, посвистывают их пули. Настроение у нас всех прекрасное. У меня нет и тени страха, беспокойства или неуверенности, а взамен всего этого есть только одно чувство — горячей любви к Родине, стремление во что бы то ни стало защитить ее, защитить вас, мои дорогие, от этих гуннов XX века, отомстить им за все те несчастья и страдания, которые они причинили нашему народу, отомстить за наш любимый город Ленина.
Многое можно было бы еще написать, но время на исходе.
Крепко, крепко всех вас целую.
Гога.
В начале августа 1942 года в танковую часть приехал военный корреспондент центральной газеты. Началась оживленная беседа. Каждый боец хотел рассказать о боевых делах своих товарищей, о жизни на фронте. Вот тогда-то и услышал военкор о письме лейтенанта Георгия Ландау.
— Мы его звали Гога,— рассказывали танкисты.— Он был на редкость отважным человеком, находчивым командиром. Экипаж его танка во всем был впереди.
— А вот его последнее письмо. Оно было написано прямо перед боем. Не вернулся Гога из боя, погиб как герой...
Маленький фронтовой треугольник снова — в который уж раз — стал переходить из рук в руки. Посуровели лица бойцов, руки крепче сжали оружие. Они снова готовы были идти в бой, громить врага, мстить за погибшего Георгия Ландау — молодого ленинградца, за смерть и разрушения, что принесли с собой фашисты всей Советской стране.
По просьбе бойцов письмо отважного лейтенанта было опубликовано 20 августа 1942 года в «Комсомольской правде».
Информации крайне мало, но время и место действия указывают на то, что он также мог быть командиром КВ, поскольку они производились как раз в Ленинграде на Кировском заводе до эвакуации в Челябинск с июля по декабрь 1941 года. Поэтому Ленинградский фронт был одним из наиболее насыщенных тяжелыми машинами. По странной иронии судьбы именно 20 августа 1942 года на вооружение был принят танк КВ-1с («с» — скоростной). Масса танка была снижена до 42,5 т за счет уменьшения толщины броневых листов корпуса, массы агрегатов силовой передачи и ходовой части (гусеницу сузили до 608 мм), а также уменьшения габаритных размеров башни. Литая башня приобрела новую обтекаемую форму и командирскую башенку. Вооружение осталось прежним. Боекомплект сначала состоял из 94 выстрелов, позднее его удалось довести до 114 выстрелов. На КВ-1с была установлена и новая коробка передач с демультипликатором, обеспечивавшая восемь передач вперед и две назад. ПИСЬМА МЛАДШЕГО ЛЕЙТЕНАНТА ТАНКИСТА В. М. ЧХАИДЗЕ РОДИТЕЛЯМчитать дальше
22 сентября — 1 октября 1943 г.
22.09.43 г.
Дорогой папуся!
Сейчас мой путь лежит по селам и городам, только что освобожденным от ига немецких оккупантов.
Населения в них осталось немного, но есть предположение, что оно возвратится, так как большинство людей прячется в лесах и камышах, куда убежали от немцев во время эвакуации. Сейчас они понемногу возвращаются.
Народ здесь очень гостеприимный, и если бы не их гостеприимство, то мне очень туго пришлось бы в отношении питания.
Живу я так: днем двигаюсь (и пеше и на машинах), а на ночь останавливаюсь в хатах деревень, где меня и кормят и поят.
Ужасные вещи рассказывают о немцах и власовцах население, но ничего, и этим мерзавцам будет кара.
Но, вот пока и все.
Крепко, крепко всех целую
Вава.
P. S. Обратный адрес временный, так что не пишите.
1.10.43 г. 13 час. 00 мин.
Дорогая мамуся!
Сейчас я принял боевую машину и в скором времени пойду в бой. Экипаж попался удачный
Результатов боя не могу сказать, так как сам не знаю, но надеюсь, что все будет благополучно.
Живу пока хорошо, кушаю тоже хорошо, что же еще надо?
Ну, вот пока и все.
Крепко, крепко всех целую. Привет друзьям.
Вава.
P. S. Жду от вас писем, так как уже долго из-за дороги от вас не получал...
Вава.
Владимир Михайлович Чхаидзе родился в Москве в 1922 году. Накануне войны он окончил 54-ю московскую школу, а осенью сорок первого поступил в Саратовское танковое училище. Как и в школе, Володя отлично учился, товарищи любили его за веселый нрав. В августе 1943 года Володя сдал последний экзамен в училище. Впереди предстоял боевой экзамен на зрелость и мужество.
Меткий выстрел, почти в упор, и загорелся еще танк со свастикой. Рядом разворачивался другой «тигр». Навести на него орудия нет времени, да и сил. И танк Чхаидзе пошел на таран...
Володя прибыл на фронт в то время, когда наши воины форсировали Днепр, бились за освобождение Правобережной Украины. Однажды в октябрьскую ночь танковый батальон под командованием офицера Д. Тюркина, куда входил и экипаж В. Чхаидзе, начал форсирование Днепра в районе Мишурина Рога. В полной темноте тяжелые машины спустились на наскоро наведенную переправу, которую бомбили и обстреливали гитлеровцы. Они стремились во что бы то ни стало сорвать переправу. Но батальон перебрался на правый берег Днепра и закрепился на небольшом клочке земли. За три дня танкисты отбили 12 контратак гитлеровцев.
Пять вражеских танков контратаковали участок на юго-западной окраине Калужино, где находилась боевая машина Володи Чхаидзе. Создалось трудное положение. Но танкисты решили удержать плацдарм во что бы то ни стало.
— Полный вперед! — скомандовал Чхаидзе механику-водителю.
Машина рванулась с места. В ближайший танк гитлеровцев был послан снаряд. Взметнулось пламя. Еще один выстрел — и запылал второй танк. Но в эту минуту вражеский снаряд попал в «тридцатьчетверку». Боевую машину охватило пламя. Члены экипажа получили ранения. На командире загорелась одежда.
Борясь с пламенем, танкисты несколько ослабили огонь по врагу. Гитлеровцы уже торжествовали победу. Но вот советский танк ожил, заговорила его пушка.
Один за другим вспыхнули остальные танки противника. Но тут же раздался взрыв—это вражеский снаряд угодил в горящий советский танк. Так в неравном бою 7 октября 1943 года погиб Владимир Чхаидзе. Отважный танкист похоронен в деревне Анновке, Верхнеднепровского района, Днепропетровской области.
За проявленную отвагу и геройство В. М. Чхаидзе посмертно присвоено звание Героя Советского Союза. На здании школы, где учился Владимир Чхаидзе, установлена мемориальная доска. Его последние письма публикуются по подлинникам, находящимся в семье героя.
Летом 1943 года, в преддверии Курской битвы, в войска пошла новая модификация "тридцатьчетверки" - Т-34 образца 1943 года. Толщина верхней кормовой бронеплиты была увеличена с 40 до 45 мм, а толщина днища в лобовой части — с 16 до 20 мм. Также перешли на производство башен улучшенной формы, отличавшейся большей шириной, меньшим наклоном бортов и кормы и близкой к правильному шестиугольнику формой в плане. Из-за характерной формы, такие башни были известны как «шестигранные» или «башни-гайки». Новая башня отличалась несколько бо́льшим внутренним объёмом, но всё равно оставалась тесной и по-прежнему двухместной. Ещё одним существенным изменением стало введение к 1943 году командирской башенки цилиндрической формы, устанавливавшейся на крыше башни. Башенка была снабжена пятью смотровыми щелями с защитным стеклоблоком, обеспечивавшими круговой обзор. Кроме этого, в поворотной крыше башенки устанавливался дополнительный перископический смотровой прибор Однако поскольку командир танка был занят обслуживанием орудия, башенка оказалась для него практически бесполезной и повсеместного распространения не получила. Боекомплект был увеличен до 100 выстрелов. В боекомплект могли входить выстрелы с калиберными, подкалиберными бронебойными, осколочно-фугасными, шрапнельными и картечными снарядами. Подкалиберные снаряды из-за наличия в них карбида вольфрама были на протяжении всей войны в дефиците и в боекомплект линейных танков включались лишь при наличии вероятности отражения танковых атак, поскольку основной враг танкистов - пехота и ПТО. Боекомплект пулеметов состоял из 50 дисков (3150 патронов). С 1943 года Т-34 оснащались симплексной радиостанцией 9-РМ, работавшей на расширенном диапазоне частот (на танках ранних выпусков, из-за дефицита радиостанций, ими оснащались только машины командиров подразделений и лишь небольшая часть линейных танков). ЗАВЕЩАНИЕ КОМАНДИРА ТАНКА МЛАДШЕГО ЛЕЙТЕНАНТА Г. И. МОРОЗАчитать дальше
Не позднее 5 января 1944 г.
Завещание
Хочу оставить маленькое завещание, в случае гибели моей в борьбе с немецкими захватчиками.
Я — коммунист. Эта маленькая кандидатская карточка за № 5902866 и преданность моя ведет вперед до полного изгнания оккупантов из нашей Родины.
Мною руководит большевистская партия, она посылает на новые подвиги в этой борьбе.
Во мне воспитали преданного своей Родине и Красной Армии советского красного офицера, и все то, что я приобрел в результате упорной учебы в Сызранском танковом училище, использую вполне на поле боя.
Я буду драться с врагом до последней капли крови и дыхания.
Прошу вас, боевые товарищи, после моей смерти написать моим родителям о том, как я сражался за Родину, как я истреблял фашистов и их технику на своей машине и как погиб.
Прогну отослать мой партийный билет и другие документы, находящиеся при мне, моей любимой матери и отцу, вложив в них это завещание. Пусть эти скромные бумаги напоминают им о их сыне Георгии и о том, что он погиб в годы Отечественной войны.
Их адрес: Саратовская область, станция Безымянная, РУ ж. д., селъ-хоз ИТК № 9 НКВД, Морозу Ивану Ивановичу.
Любимой сестре Феодосии большевистский привет и наилучшие пожелания в учебе.
Привет моим близким товарищам: Надежде Рисман и Валентину Савичеву.
Привет моим учителям по училищу: капитану Зуеву и ст. л-ту Голяшову и др.
Написано перед боем.
Мл. лейтенант Г. Мороз.
Танковая часть, в рядах которой воевал младший лейтенант Георгий Иванович Мороз, получила задание перерезать важную коммуникацию противника. Танк под его командованием первым ворвался в расположение вражеской пехоты, но был подбит. Экипаж продолжал обстреливать врага. Когда боеприпасы кончились, командир танка Г.И. Мороз приказал членам экипажа отходить, а сам стал прикрывать их отход.
Со всех сторон к танку подползали вражеские солдаты. Младший лейтенант Мороз видел их лица. Он бросил подряд несколько гранат. Враги падали, но все новые и новые гитлеровцы подбирались к неподвижно стоявшему танку. Теперь командир танка отстреливался только из пистолета.
Подоспевшие на помощь советские бойцы нашли героя уже мертвым. В кармане его кителя лежало завещание, написанное чернилами на листке бумаги.
Завещание хранится в Центральном архиве ЦК ВЛКСМ (выставка «Комсомол в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.», л. 9 и 9 об.).
Здесь на тип танка не указывает вообще ничего. Но это и неважно... Непонятно только, почему , покинув танк, они не сняли с него пулеметы?..ПИСЬМА КОМАНДИРА ТАНКА В. А. СИВКОВА И РАДИСТА П. К. КРЕСТЬЯНИНОВАчитать дальше
ПИСЬМО В. А. СИВКОВА И П. К. КРЕСТЬЯНИНОВА БОЕВЫМ ТОВАРИЩАМ
Мы остаемся двое в танке № 17: командир танка - младший лейтенант Сивков Вадим Александрович и радист -красноармеец Крестьянинов Петр Константинович, решив лучше умереть в своем родном танке, чем покидать его.
В плен сдаваться не думаем, оставляя по 2-3 патрона для себя. Виновным в аварии прошу считать механика-водителя, который не выполнил моего приказа: повернуть влево. Когда он выскакивал, я не пристрелил его, чтобы не забить люки.
Немцы два раза подходили к танку, но открыть не смогли. В последнюю минуту жизни взорвем гранатами танк, чтобы (он) не попал врагу. Просим сообщить домой, что мы выполнили свой долг перед Родиной - заняв одним танком Явкино и там погибнув.
Мой адрес: Удмуртская АССР, село Каракулино, райвоенкомат подполковнику Сивкову.
Кировская область, Шурминский район, село Ральники, Крестъянинову Константину Михайловичу.
Сивков
П. Крестъянинов
15 марта 1944 года, 6 часов 10 минут.
ПИСЬМО В. А. СИВКОВА РОДИТЕЛЯМ
Здравствуйте, дорогие мои папа, мама и Тасенька.
Сообщаю, что на фронте мне пришлось быть всего немного более месяца. В наступлении прошли уже более 100 километров. 13 марта я одним своим танком занял большое село Явкино (1167 дворов по карте 1930 года).
В ночь на 15 марта немцы пошли в атаку, заняли село. Благодаря ночи мой танк упал в противотанковый ров. Остались вдвоем с радистом. Решили погибнуть при крайнем случае, но в плен не идти. Немцы два-три раза подходили к танку, но пока не открыли. Живу, может быть, последние минуты. Вот коротко все о себе. Не волнуйтесь за меня. На то есть война. Желаю вам дальнейшей счастливой жизни.
Последняя просьба к вам: сообщите в Ижевск всем ребятам о моей смерти. Ну вот все, кончаю.
До свидания навеки.
Ваш сын Вадим Сивков.
15 марта 1944 года, 7 часов утра.
История Великой Отечественной войны знает немало славных подвигов советских танкистов. Публикуемые выше письма являются свидетельством одного из героических подвигов.
...Это было утром 13 марта 1944 года. Советские войска продолжали гнать немецко-фашистских захватчиков с родной земли. Среди наступающих частей действовал и 212-й отдельный танковый полк. Танк № 17 этого полка, вырвавшись вперед, в упор расстреливал бегущего противника. Впереди село Явкино. Засевшие там фашисты встретили танк сильным огнем. Его экипаж, возглавляемый младшим лейтенантом В. А. Сивковым, решил вступить в бой и опрокинуть врага. Подойдя вплотную к селу, танк открыл огонь и на предельной скорости ворвался за околицу. Умело маневрируя между домами, он создавал видимость, что в селе ведут бой по меньшей мере 10 танков. Фашисты метались от дома к дому, но их настигали гусеницы и огонь советского танка. К полудню в селе не осталось вражеских солдат, а вскоре сюда подошли пехотные подразделения наступающих советских войск.
Удалось установить, что в результате смелых действий экипажа танка № 17 было уничтожено до 250 гитлеровцев, более 100 различных повозок. Среди трофеев оказались 3 исправных танка, 12 бронетранспортеров, 3 орудия, 5 минометов, 75 автомашин и 250 повозок.
Прошло два дня. Противник, подтянув резервы, перешел в контрнаступление. Одна за другой катились на Явкино волны гитлеровцев. И снова танк, маневрируя по селу, мешал врагу продвигаться вперед. Но случилось несчастье: круто разворачиваясь у одного из домов, он попал в противотанковый ров и намертво засел в нем. Пушка, уткнувшись в стенку рва, замолчала.
Обрадованные этим, гитлеровцы просочились в село и окружили танк. Но в танке находились советские люди: командир — младший лейтенант Вадим Александрович Сивков и радист — красноармеец Петр Константинович Крестьянинов. И когда гитлеровцы, стуча прикладами по танку, стали кричать: «Рус, сдавайся!» — им в ответ слышалось одно: «Комсомольцы не сдаются!»
Танкисты были комсомольцами, одногодками — родились в 1925 году. Первый ушел в армию в 1942 году по путевке Пастуховского РВК Удмуртской АССР. Второй стал красноармейцем на год позже, добившись от Шурминского РВК Кировской области отправки в танковую школу. Встретились они в 212-м отдельном танковом полку несколько месяцев назад. И вот уже около двух месяцев плечом к плечу сражались на 3-м Украинском фронте.
Когда танк зарылся в ров, они поняли: выхода нет. Танкисты проверили пистолеты, положили поближе оставшиеся гранаты. Друзья еще не закончили писать прощальные письма родным, как застучали по броне фашисты. Видя, что живыми танкистов не взять, гитлеровцы подтянули артиллерию, чтобы в упор расстрелять танк. Но раздался взрыв, и там, где стоял танк, взметнулось пламя, сметая сгрудившихся вокруг него врагов...
Через день в село вновь вошли наши части. Останки героев-танкистов были похоронены с воинскими почестями, а еще через некоторое время проходивший через село боец, осматривая танк, извлек из-за его железной обшивки небольшую жестяную коробку, в которой оказались два листка бумаги — прощальные письма героев.
О подвиге танкистов стало известно всему фронту. Командир 212-го отдельного танкового полка гвардии майор Барбашин представил В. А. Сивкова и П. К. Крестьянинова к присвоению им звания Героя Советского Союза. Это представление было поддержано командующим 3-м Украинским фронтом генералом армии Р. Я. Малиновским. 4 июня 1944 года был опубликован Указ Президиума Верховного Совета СССР о присвоении им звания Героя Советского Союза.
Подлинники писем В. А. Сивкова и П. К. Крестьянинова хранятся в Центральном архиве Министерства обороны СССР (оп. 686043, д. 46, л. 210—214).
212-й отдельный танковый полк был создан на базе 212-й танковой бригады (сформирована в июле 1942 г. в Московской обл), а в апреле 1944 года переформирован в 958-й самоходно-артиллерийский полк. На вооружении 212-го отдельного танкового полка, входившего в состав 4-го гвардейского мехкорпуса, состояли американские танки М4А2 «Генерал Шерман» ("Шерман III").
Это каноническая версия подвига. Но в книге Михаила Барятинского "Советские танковые асы" предлагается несколько отличный вариант развития событий.
«13 марта 1944 года у танка М4А2 гвардии младшего лейтенанта В.А. Сивкова из 212-го танкового полка авиационной бомбой разорвало гусеничную цепь. Произошло это так. Вражеский бомбардировщик настиг танк в открытом поле, пошел на него в пике и сбросил бомбу. С молниеносной быстротой механик-водитель нажал на газ и правый рычаг управления. Танк рванулся в сторону. В этот момент раздался огромной силы взрыв. Танк вздрогнул и тут же встал, как вкопанный. В открытый верхний люк на головы экипажа посыпались комья земли и потерявшие силу осколки авиабомбы. Все переглянулись и, словно сговорившись, в один голос воскликнули: «Пронесло!»
Вадим Сивков встал со своего сиденья и высунулся из люка башни. В голове стоял сплошной шум, звенело в ушах. Над танком повисло огромное облако пыли и дыма. Сзади, далеко в небе, выходил из пике вражеский самолет. Он набирал высоту, делал вираж и снова разворачивался в направлении стоявшего танка. Экипаж снова укрылся в танке. На этот раз он оказался беспомощным и ждал окончания вражеской бомбардировки. Секунды казались часами. Все притихли и насторожились. Но вторично идущий в пике самолет не произвел никаких действий. С него не последовало ни одного выстрела и не было сброшено ни одной бомбы. Немецкий летчик, по-видимому, решил полюбоваться на разбитый танк. Но, к его великому удивлению, танк стоял невредимым. Только одна гусеничная цепь лежала в стороне, и вышла из строя радиостанция.
Целый день, не разгибая спины, экипаж ремонтировал танк. И все это время один за другим на него пикировали вражеские самолеты. Немецкие самолеты, как только обнаруживали движение людей вокруг танка, сразу же бросались в пике, пытаясь расстрелять их пулеметным и пушечным огнем. В один из налетов вражеской авиации погибли механик-водитель старший сержант Иван Володин и наводчик орудия сержант Борис Калиниченко. Только на секунду запоздали они вскочить в башню танка и были сражены на его броне. В составе экипажа осталось всего двое — командир и стрелок-радист рядовой П.К. Крестьянинов.
На землю уже спускались сумерки, прекратились налеты авиации. Танк был снова готов ринуться в бой, однако в составе экипажа не хватало ровно половины. Вести танк было некому, но оставаться в пустынной степи одним Вадим и Петр не думали. Они на могиле погибших час назад друзей поклялись отомстить врагу за их смерть. На место механика-водителя сел Петр Крестьянинов, а в башне занял свое место Вадим Сивков.
Под покровом вечерних сумерек танк на максимальной скорости устремился на юг. Хотелось как можно быстрее догнать свой полк, который, по их расчетам, должен был находиться в районе Явкина. О том, что произошло потом, можно узнать из наградного листа:
«Младший лейтенант Сивков В.А. в ночь с 13 на 14 марта, следуя по маршруту полка, по пути узнал, что по его маршруту в селе Явкине находится противник. Это его не смутило, и он решил во что бы то ни стало с боем пробиться к своей части. Подойдя вплотную к селу Явкину, младший лейтенант Сивков открыл ураганный огонь из всех видов оружия танка М4А2, на предельной скорости ворвался в село. Умело маневрируя по улицам, создал видимость, что в село ворвалось по меньшей мере 10 танков. Противник в панике метался от одного дома к другому, с одной улицы на другую, но всюду попадал под ураганный огонь и гусеницы танка…
В ночь с 14 на 15 марта противник, подтянув значительные силы, пошел в контратаку на село Явкино. Отражая атаку противника, маневрируя по селу, танк попал в противотанковый ров. Не имея возможности использовать пушку и пулеметы, дал возможность противнику вплотную подойти к танку и предложить экипажу сдаться в плен, на что Сивков ответил открытием огня и с возгласом: „Комсомольцы в плен не сдаются!“ — забросал их гранатами.
Противник бежал, оставив десяток трупов у танка. Тогда младший лейтенант Сивков, используя зенитную установку, стал расстреливать убегающего противника. Израсходовав все боеприпасы, не имея возможности вести дальнейшую борьбу, младший лейтенант Сивков взорвал себя и поджег танк.
Вывод: представляю посмертно к званию Героя Советского Союза.
Командир 212-го отдельного танкового полка гвардии майор Барбашин».
Наши войска, вступив в Явкино 15 марта, обнаружили взорванный советский танк. Внутри него был найден небольшой пакет и в нем два листка мелко исписанной бумаги, где сообщалось: «Мы, оставшиеся двое в танке № 17, Сивков Вадим Александрович (командир танка, младший лейтенант) и радист Крестьянинов Петр Константинович, решили лучше умереть в своем родном танке, чем покидать его.В плен сдаваться не думаем, оставляя по два-три патрона для себя…
Немцы два раза подходили к танку, но открыть не смогли. В последнюю минуту жизни взорвем гранатами танк, чтобы не попал врагу».
За мужество, отвагу и беспредельную преданность Родине Указом Президиума Верховного Совета СССР от 3 июня 1944 года младшему лейтенанту В.А. Сивкову и рядовому П.К. Крестьянинову было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.»
Славный сын осетинского народа, Исса́ Александрович Пли́ев, с ноября 1943 года возглавлявший 1-ю конно-механизированную группу (в составе одного механизированного и двух кавалерийских корпусов), впоследствии дважды удостоенный высокого звания Героя Советского Союза и высшего почётного звания Монголии - Герой Монгольской Народной Республики, также упомянул отважного танкиста в своих мемуарах.
«Генерал Танасчишин, командир 4-го гвардейского Сталинградского механизированного корпуса, принял решение направить для развития успеха на Снигиревку свою выдающуюся 36-ю танковую бригаду с приданными ей 35-м и 212-м танковыми полками. С утра до поздней ночи шли бои за каждый метр земли. А силы противника, отходящие с линии фронта, все увеличивались и увеличивались. И ничего нельзя было снять с других участков, боевая нагрузка всюду была предельно напряженной и высокой. В бою за станцию Явкино погиб заместитель командира 15-й мехбригады гвардии майор Андреев. У хутора Зеленый Гай пал смертью героя командир 212-го танкового полка майор Мешков. Тяжело ранен командир 292-го самоходно-артиллерийского полка гвардии майор Похитонов...
Невольно вспомнились слова пленного офицера: «Генерал Холлидт приказал все подчинить прорыву за Южный Буг». Командиры бригад докладывают, что у них на виду из Снигиревки на юго-запад, в обход Ново-Петровки, движутся колонны пехоты с большими обозами и стадами крупного рогатого скота. Надо во что бы то ни стало связать боем находящиеся там войска противника. Если мы до ночи не возьмем этот укрепрайон, то ночью через него хлынут боевые части 44-го и правого крыла 72-го армейских корпусов противника, через Явкино и Ново-Григорьевку хлынут на запад 4-й и 17-й армейские корпуса немцев. Севернее для них было опаснее, хотя бы потому, что это означало двигаться по «коридору» между 8-й гвардейской армией и Конно-механизированной группой.
Можно, конечно, продолжать наращивать усилия для взятия Снигиревки и захватить ее. Но, сосредоточив здесь силы и средства, мы ослабим другие участки, и противник без особых усилий может прорваться на запад и уйти за реку Ингул. Нет, надо прочно закрепиться, перекрыв все дороги, и хорошо организованным огнем в сочетании с активными боевыми действиями уничтожать на этих рубежах отходящего противника.
На улицах Ново-Григорьевки еще шли бои, а мы в одном из домов, у пруда, разложили оперативную карту. Надо было немедленно принять решение, каким образом быстрее и эффективнее овладеть Снигиревкой.
...Надвигались сумерки. Значит скоро ночь, та пора, когда Конно-механизированная группа избавлялась от назойливой авиации противника и получала подавляющее превосходство на поле боя. В полночь я решил поехать в бригады, готовящиеся к решающему штурму Снигиревки.ъ
<…>
13 марта 1944 года.
5.00 13 гвмбр ворвалась на сев. окраину Снигиревки, 14 гвмбр овладела несколькими домами сев.-зап. окраины Снигиревки, 138 омсб вышел к Снигиревке.
5. 30. Противник предпринял контратаку с сев.-зап. окраины. Отбит с тяжелыми потерями.
6. 30. Новая контратака. Отбита.
8. 00. Введя в бой танки и крупные силы пехоты, противник контратаковал с северо-западной и западной окраины.
9. 00. 13 и 14 гвмбр, 36 гвтбр под давлением численно превосходящих сил противника отошли и заняли оборону в 2 км северо-западн. и зап. Снигиревки.
В Снигиревке немцами быстро сосредоточиваются крупные силы пехоты, артиллерии, танков. Немецкое командование так массированно и яростно стремится отодвинуть наши бригады подальше от Снигиревки, поскольку главный удар будет наноситься вдоль дорожной магистрали Снигиревка-Николаев. Теперь, когда мы перехватили все пути отхода войскам генерал-полковника Холлидта на запад и создали условия для их полного оперативного окружения, нельзя не учитывать, что попытку прорваться из котла предпримут 12-13 дивизий и еще целый ряд спецчастей 6-й армии - сила немалая.
<…>
Там остался наш танк № 17. Несколько раз его видели на окраине. Налетит на немецкие боевые порядки с тылу, посвирепствует и снова исчезает в селе. Командир танка, младший лейтенант Сивков, совсем еще безусый юноша. Вряд ли он долго продержится. Село запружено немцами.
Видимо, он не думает отходить. Был момент, когда танк № 17 вновь атаковал немцев на окраине, наше танковое подразделение предприняло попытку прорваться к нему. В общем, получилось неудачно, хотя экипаж лейтенанта Мурмахамедова, протаранив орудие и подбив один «фердинанд», достиг окраинных домов. Но Сивков опять ушел в село. Мурмахамедов, чудом уцелев, едва вернулся. Дров он наломал у фрицев изрядно. Выложил весь боекомплект.
<…>
Весь день 14 марта войска Конно-механизированной группы продолжали громить главные силы нижнеднепровской группировки немцев, а вечером вошли в связь с 5-й ударной армией. Ее 37-й стрелковый корпус утром следующего дня форсировал Ингулец в районе Евгеньевка-Снигиревка-Ивановка и вышел в район действия КМГ. Когда войска 6-й и 5-й ударной армий вышли к району действий Конно-механизированной группы, немецкие части, находившиеся между нами, были разгромлены и рассыпались, словно кирпич под прессом.
Генерал-полковник Холлидт, потеряв надежду спасти нижнеднепровскую группировку, предпринял попытку «организовать защиту Буга... и обеспечить охрану предмостных плацдармов: Николаев, Трихати и Вознесенская». Вплоть до 17 марта велись действия по ликвидации остатков 6-й армии немцев, развивалось наше наступление на Николаев. Фашистское командование, в связи с выходом КМГ в немецкие тылы, потеряло всякое управление войсками и отходило на запад группами и даже одиночным порядком...
<…>
В дни подготовки к новой наступательной операции мы узнали много удивительных, героических историй. Тут был и любимец казаков парторг эскадрона отважный лейтенант Джигирей. В бою под Михайловкой он с противотанкистами отражал сильные контратаки немцев. Пуля сразила его, но возле него нашли смерть несколько десятков гитлеровцев. Из уст в уста передавали о новом подвиге Героя Советского Союза младшего лейтенанта А. К. Каштанова. Под Снигиревкой его батарея отразила неоднократные атаки танков. Просматривая газету «Сталинград», я обратил внимание на очерк Миколы Рудь «Двое из танка № 17». Очерк большой, на всю страницу. Быстро пробежал его. Так и есть, — танк врывается в населенный пункт и, стремительно маневрируя, расстреливает скопления пехоты, подминает орудия, ударом брони разрушает автомашины, сеет панику, ужас и смерть в рядах противника. Схватываю строки: Сивков спокойно написал на клочке бумаги потрясающие по силе убеждения и великой правды слова: «В крайнем случае погибнем, но в плен не сдадимся... Оставляем для себя по 2-3 патрона».
Я тут же позвонил генералу Т.И. Танасчишину и спросил:
— Значит, не вырвался из Снигиревки младший лейтенант Сивков?
— Вырвался, товарищ командующий.
— Как? Ваша газета пишет, что погиб.
— Это случилось уже в селе Явкино. Он повторил свой беспримерный подвиг. Поздно вечером 14 марта ворвался в село и, маневрируя по улицам, создал видимость действия целого подразделения. Поднялась паника. На улицах возникли пробки, пустозвонная стрельба, крики... А танк врывался в места таких скоплений и вершил правосудие над фашистами. Но случилось несчастье. На окраине села танк попал в противотанковый ров. Оставшиеся в живых Сивков и его радист Крестьянинов отбивались, как истинные сталинградцы. Но сами понимаете... Только не самоубийством все кончилось, как говорили. Связали они все имеющиеся у них противотанковые гранаты и взорвали себя. Это, видимо, потому, что гитлеровцы, в конце концов облепили танк и стали агитировать их сдаться. В тот момент, когда на танк забрался какой-то чин, знавший русский язык, танк взорвался... Еще один момент, товарищ командующий. Одну минуту... — пауза. — Вот, Исса Александрович, последние строки дневника читаю: «Просим сообщить родным и товарищам, что мы выполнили свой долг перед любимой Родиной...»
— Трофим Иванович, прошу вас представить мне материалы на посмертное присвоение товарищам Сивкову и Крестьянинову звания Героя Советского Союза.
— Уже готово, товарищ командующий, сегодня представим. Забыл доложить: наши разведчики, первыми ворвавшиеся в село, увидели, как досталось фашистам от советского танка: одних убитых — более сотни, десятки развороченных автомашин, повозок и многое другое».ЗАПИСКА И НАДПИСЬ КОМАНДИРА ТАНКА А. Н. ДЕГТЯРЕВАчитать дальше
НАДПИСЬ НА КОМСОМОЛЬСКОМ БИЛЕТЕ
Погибаю смертью храбрых за освобождение Родины. 22 марта 1944 года.
ЗАПИСЬ В БЛОКНОТЕ
Прошу сообщить о моей гибели на фронте Отечественной войны моим родителям по адресу: Саратов, Большая Садовая, № 151, общежитие 3, квартира 9, Николаю Федоровичу Дегтяреву, и моей невесте по адресу: Саратов, Аптечная ул., № 4, Аделаиде Пулиной.
Командир танка кавалер ордена Отечественной войны I степени гвардии лейтенант Александр Николаевич Дегтярев на улицах города Черткова, где завязался ожесточенный бой с фашистскими танками, подбил «тигр» и бронетранспортер. Но тут в башню танка ударил снаряд 105-миллиметровой пушки врага. Командир танка был ранен. Механик-водитель перенес его в ближайший дом, а сам побежал за подмогой. Александр Дегтярев, чувствуя, что умирает, в комсомольском билете и записной книжке с трудом написал последние слова своим товарищам. Записка была опубликована в газете «Комсомольская правда» 12 июля 1944 года.
Захват города Чорткова, важного пункта на реке Серет был возложен на на 1-ю гвардейскую танковую бригаду гвардии полковника В. М. Горелова и на 20-ю гвардейскую механизированную бригаду полковника А. X. Бабаджаняна из 1-й гвардейской танковой армии М.Е. Катукова (член Военного совета армии Н. К. Попель). Удержать мост через Серет до подхода основных сил бригады Горелов поручил передовому отряду капитана Владимира Бочковского, в который входил и танк Александра Дегтярева, двадцатилетнего комсомольца из Саратова. Туда же вошли машины старшего лейтенанта И. П. Кульдина, лейтенантов Ю. Р. Веревкина, К. Л. Карданова, В. Р. Свидаш, М. П. Мусихина, младших лейтенантов В. А. Нетреба, П. Ф. Дейко.
Гитлеровцы вкатили мост него бензоцистерну и, открыв краны, подожгли ее. Экипаж Дегтярева, развернув башню и укрыв ее брезентом, с ходу влетает на мост и бьет по цистерне левым ленивцем танка. Цистерна падает в реку, благодаря мастерству механика-водителя старшего сержанта Волкова.
В центре Чорткова боев не было, но на западной окраине опомнившиеся гитлеровцы оказали упорное сопротивление. Отряд Бочковского напоролся на десяток немецких танков. Завязались уличные бои. Танки шли вперед зигзагами по незнакомым переулкам.
Командир танкового взвода двадцатидвухлетний лейтенант Кабард Локменович Карданов, смелый кабардинец, кавалер ордена Отечественной войны 2-й степени (5 мая 1990 года присвоено звание Героя Советского Союза, посмертно), погнался за немецким бронетранспортером. В это время слева ударил немецкий «тигр». Танк Карданова загорелся. Спешивший ему на выручку лейтенант Дегтярев, выскочив сбоку, расстрелял в упор «тигра», догнал бронетранспортер, который ушел от Карданова, и разбил его. Но в этот момент стоявшая слева 105-миллиметровая немецкая пушка ударила по башне в дегтяревский танк. Башня слетела.
Заряжающий и радист-пулеметчик были убиты, а Дегтярев тяжело ранен. Механик Волков оттащил его в какой-то пустой дом и опрометью бросился за санитаром. Когда товарищи под огнем, рискуя жизнью, прибежали за раненым лейтенантом, было уже поздно. Он лежал мертвый. Рядом валялся его автомат и были разбросаны пустые гильзы — очевидно, в дом ворвались немецкие автоматчики, и тяжело раненный гвардеец Александр Дегтярев сражался до последнего. Из кармана его гимнастерки вынули комсомольский билет и блокнот, а еще там лежал простреленный шелковый платочек, заботливо вышитый рукой невесты Александра — Аделаиды Пулиной...
Гвардейцы-танкисты Бондарев, Духов, Катаев продолжали единоборство с немецкими танками на улицах города. А гвардии лейтенанту Кашкадамову удалось захватить исправный танк: когда он подлетел к нему, немецкий экипаж выскочил из люков и бросился врассыпную. И едва закончился бой, все уцелевшие шесть танков Бочковского стали как вкопанные — у них кончилось горючее.
К 9 часам утра 23 марта Чортков был полностью освобожден. Лейтенанты Карданов, Дегтярев и другие танкисты, геройски погибшие в бою за освобождение города, были с почестями погребены на площади в Чорткове.
Приказом Верховного Главнокомандующего № 078 от 03 апреля 1944 года за отличие в Проскуровско-Черновицкой операции и освобождение города Чортков 1-й гвардейской танковой бригаде присвоено почётное наименование «Чортковская». Теперь она стала называться: 1-я гвардейская танковая Чортковская ордена Ленина, ордена Красного Знамени и ордена Богдана Хмельницкого бригада. 26 апреля 1944 года Золотую Звезду получили гвардии полковник Горелов Владимир Михайлович, гвардии майор Гавришко Николай Иосифович и гвардии капитан Бочковский Владимир Александрович, а гвардии старшему лейтенанту Сирику Дмитрию Ивановичу высокое звание Героя Советского Союза было присвоено посмертно.
9 сентября 1943 г. 8-й гвардейский механизированный корпус, в состав которого входила бригада, вывели в резерв ставки ВГК и там бригада была переформирована по новым штатам, состав бригады включили 3-й танковый батальон. По штату №№ 010/500 - 010/506 от ноября 1943 года в бригаде было 65 танков Т-34 и 3 бронеавтомобиля БА-64. В апреле 1944 года в штат были добавлены новые танки Т-34-85. URL записи
@темы:
и не только,
танки