История боевого применения танкеток Т-27 в пустынях Средней Азии в 1930-х годах в рамках операций против басмачей и на сегодняшний день остаётся изученной сравнительно слабо. Основными причинами такого положения дел является очевидный недостаток первоисточников, которые хранятся в многочисленных архивных учреждениях ряда вновь созданных постсоветских государств и становятся доступными широкому читателю крайне медленно и на явно бессистемной основе. При этом, активное использование современными архивистами клише «рассекречено, но не опубликовано», естественно, не позволяет говорить о каком-либо существенном прогрессе относительно ввода в научный оборот целого ряда первичных документов, без ознакомления с содержанием которых довольно сложно исследовать данную тему.
читать дальшеВместе с тем, обобщение тех немногих источников, которые находятся в открытом, публичном доступе, всё же необходимо, причём в ракурсе не только военной истории как таковой, но и истории отдельных родов войск, изучение которой позволяет подчас сформулировать совершенно неожиданные выводы касательно реальных планов военно-политического руководства СССР в так называемый предвоенный период.
В течение 1931 года на вооружение поступило 165 единиц Т-27, поскольку история производства танкетки исключает возможность передачи этих машин в полевые части до 1931 года – до половины закупленных в Великобритании 20 танкеток попали в учебные заведения и на заводы. С другой стороны, представляют интерес и данные исследователя М.Барятинского, который сообщает в своей работе о том, что в 1931 году заводами было серийно произведено всего 348 танкеток Т-27, в том числе первые 45 единиц заводом «Большевик» и остальные 303 единицы московским заводом №37.
(Изучение материальной части рабочими)
При этом, нужно учитывать, что в конце мая 1930 года опытный мехполк (отдельный учебный танковый полк) Московского военного округа получил не серийные советские Т-27, а три танкетки «Карден-Лойд» Mk.VI из числа двадцати машин этого типа, закупленных в Великобритании. Ещё пять таких танкеток получил и 1-й полк мехбригады МВО. Поэтому, оценка числа Т-27 в 32 единицы применительно к учебному мехполку и 1-й мехбригаде, фактически созданной на его базе, возможна лишь с оговоркой про 1931 год, когда на вооружение этого соединения поступила остальная техника.
Соответственно, можно предположить и количество Т-27, которые лишь номинально числились «за армией в целом», а реально были получены ОГПУ, причем в течение первых пяти месяцев 1931 года – от 75 до 150 единиц (с учётом факта получения порядка двух десятков Т-27 тремя горнострелковыми соединениями, а также возможности поступления этой техники в другие армейские регулярные части).
(Бойцы мехполка ОГПУ 1929 год. Обратит внимание на первые петлицы механизированных войск. )
По поводу последней части сразу же сделаем такую оговорку: в апреле 1935 года на базе 4-й отдельной танковой роты в Ташкенте, в соответствии с директивой Штаба РККА №2/18543 от 28.02.1935 был сформирован 34-й отдельный территориальный танковый батальон по временному штату №010/652 (комбат А.В.Зазимко, начштаба С.А.Севастьянов).
Именно эта часть и могла получить Т-27 после обмена танкеток Т-27 на лёгкие танки БТ-5 в горнокавалерийских дивизиях Среднеазиатского военного Всего в состав каких именно соединений САВО поступили танкетки Т-27 в 1931 году – это были 7-я и 8-я горные кавбригады, располагавшиеся соответственно в Сталинабаде и Мерве и получившие по 4 танкетки Т-27, сформировав в своём составе так называемые автобронеэскадроны.
При этом, необходимо учитывать, что матчасть прибывала поэтапно – в августе 1931 года в Ташкент перебрасывается танкетная рота Т-27, выделенная из моторизованного отряда Московской Пролетарской дивизии, а затем это подразделение переформировывается в отдельный бронеэскадрон 8-й кавбригады. Ещё через два месяца, уже осенью, из Москвы прибывает ещё одна рота Т-27, на базе которой создается бронеэскадрон 7-й кавбригады. К первой половине 1933 года Т-27 получают также мехдивизионы 4-й (Мерв) и 6-й (Самарканд) ГКД.
(Бойцы горнострелковой дивизии, после возвращения с Памара. 1933 год)
В связи с ростом организованных антисоветских выступлений, координируемых из одного центра, для борьбы с новой угрозой были сформированы специальные временные сводные отряды, куда включались наряду с погранвойсками и армейскими частями РККА, также подразделения войск ОГПУ и добровольческие формирования. 
(53 дивизия войск ОГПУ. Краском с "Томми" обр. 1928. Борьба с узбекскими басмачами, 1930 год. Памир.) 20 мая 1931 года в Красноводский район был отправлен один из таких отрядов, костяк которого составлял 63-й дивизион войск ОГПУ 24-го кавполка во главе с И.И.Ламановым.
Тактика непрямых действий, избранная басмачами, которая перемежалась с многочисленными мнимыми переговорами о сдаче оружия, инициированными для получения времени на перегруппировку собственных отрядов, стала очевидной уже в течение первого же месяца боевых действий в указанном районе. Осложнялась ситуация и явными кадровыми проблемами – недостаток идейных и проверенных командиров нижнего и среднего звена, участившиеся случаи предательства в среде рядового состава – всё это пагубно сказывалось на планах Советской власти по окончательной ликвидации басмачества как явления.
(Построение Калиновской бригады. Лето 1933.)
В этих условиях коммунистический политрежим начал подготовку к проведению полномасштабной операции по уничтожению организованных басмаческих отрядов и в лице Среднеазиатского бюро ЦК и ЦК (б) Туркменской ССР принял решение о мобилизации партийного и комсомольского актива. Специально созданный полевой штаб САВО, который возглавил координацию ударов по стратегическим пунктам логистики и снабжения басмаческих формирований, быстро добился первых успехов и после 23 июня 1931 года даже приостановил дальнейшее проведение операции, расформировав Красноводский боевой участок.
Иван Иванович Ламанов, как начальник этого участка, хорошо понимавший организационно-ресурсные возможности басмачей по быстрому развёртыванию новых, перегруппированых, формирований в том же месте, 21.06.1931 послал из Красноводска в полевой штаб соответствующее донесение, в котором настаивал на нецелесообразности расформирования участка и необходимости оставить воинские части в этом районе.
Телеграмма начальника Красноводского боевого участка председателю ГПУ Туркменской ССР «с просьбой воздержаться от расформирования участка в связи с опасностью активизации каракумских басмачей» была проигнорирована штабом, который, впрочем, довольно быстро убедился в правоте И.И.Ламанова – в течение двух летних месяцев басмачи не только существенно увеличили количество формирований и общую численность бойцов (с двух тысяч человек в конце июля 1931 года их число фактически возросло к 01.09.1931 до трёх тысяч, а на вооружении имелись даже миномёты), но и нанесли по ряду охраняемых пунктов стратегического значения серию внезапных ударов нападений и налётов с разной степенью успеха, но в целом довольно эффективных, поскольку уже по состоянию на 01 сентября 1931 года полевой штаб был вынужден признать, что Каракумы Туркменской ССР вновь под фактически полным контролем басмачей, центральная база которых находилась в районе колодца Чагыл.
Как начальник гарнизона Красноводска, И.И.Ламанов 25.06.1931 издаёт приказ о поддержании вверенных ему войск в полной боевой готовности в связи с угрозой вторжения басмачей, скрывающихся в песках пустыни Каракум, в культурную полосу (вдоль железной дороги по линии Красноводск – Ашхабад – Мерв).
Тем не менее, явное недопонимание военными всей сложности ситуации, что видимо, объясняется пребыванием на посту командующего САВО П.Е.Дыбенко, имело свои плачевные результаты. 
(Дыбенко Павел Ефимович. В 1928—38 командующий войсками
Среднеазиатского, Приволжского и Ленинградского военных округов.)
Одновременно басмачи грабят и сжигают Ягманские копи и даже пытаются напасть на город Джебель. Хорошая координация их действий на территории Красноводского района, осуществляемая советом в составе пятнадцати аксакалов во главе с Илли-ахуном, в совокупности с противоречивой тактикой противника, открывает новые оперативные возможности, чему способствует и стабильная работа центра управления операциями басмачей, развёрнутого у колодца Чагыл. 
(Отряд басмачей) Все эти и многочисленные подобные им эпизоды дали ясно понять региональному партийному и военному руководству, что требуется проведение очередной комплексной операции, охватывающей не только Туркменскую ССР, но и узбекский Хорезмский округ как таковой.
28 августа 1931 года Революционный Военный Совет САВО издаёт приказ о проведении войсковой операции по ликвидации басмачества в Туркменской ССР и Хорезмском районе Узбекской ССР, для чего выделялись 82-й, 83-й, 84-й и Узбекский кавполки, Туркменская кавбригада, 62-й и 85-й дивизионы войск ОГПУ, эскадрон 1-й горнострелковой дивизии и эскадрон 8-й кавбригады, 35-й и 40-й авиаотряды, а также 3 автотранспортные роты, школа войск ОГПУ им.Ленина, 2 бронепоезда, 1 бронелетучка, 10 бронемашин и 5 танкеток Т-27.
Последние входили в состав сводного моторизованно-механизированного отряда. Интересно и то, что фактически количество танкеток Т-27 в этой части могло быть и большим. 
(Бронеавтомобили и Т-27)
Показательно, что этой полномасштабной операцией, начавшейся 05 сентября 1931 года, руководили совместно П.Е.Дыбенко как командующий САВО и Е.Г.Евдокимов как полномочный представитель ОГПУ. В Кызыл-Арвате находился полевой штаб САВО и центральная оперативная группа ОГПУ, которым фактически подчинялись все четыре вновь сформированных сводных отрядов, а также мотомеханизированный отряд, личный состав которых в существенной части состоял из проверенных кадров – так, например, в сводном мотомехотряде, командиром которого был назначен Иван Иванович Ламанов, а представителями ЦК КПТ в отряде – Н. Айтаков и С. Унгалбаев, из 128 бойцов 104 являлись коммунистами.
Следует заметить, что сам мотомехотряд обращает на себя пристальное внимание в контексте выяснения всех обстоятельств, при которых он появился в войсках САВО. По результатам нашего собственного исследования истории формирования бронетанкового парка Среднеазиатского военного округа с 1929 по 1941 год включительно, мы можем однозначно утверждать, что данная часть не дислоцировалась на территории указанного округа на постоянной основе – ни в составе соединений и частей регулярной армии, ни в составе войсковых формирований ОГПУ. Временный сводный статус этого мотомеханизированного отряда также достаточно условный в том смысле, что прямых указаний в документах на это не имеется. Отряд, который подчинили опытному чекисту И.И.Ламанову, не был сформирован путём сведения нескольких танкетных и автоброневых подразделений. Очевидно, что эта часть прибыла извне и сохраняла свой статус на протяжении всего периода проведения операций против басмачества.
Обратим внимание и на то, что данная часть получила новейшую бронетехнику. Это может свидетельствовать о её особом статусе или специальной, специфической принадлежности. Системный комплексный анализ всех сведений позволяет с большой долей вероятности говорить о том, что в Среднеазиатский военный округ в преддверии широкомасштабной войсковой операции против небезызвестного Ибрагим-бека прибыла элитная часть из состава прославленной Дивизии Особого Назначения при Коллегии ОГПУ СССР им.Ф.Э.Дзержинского (ОДОН при Коллегии ОГПУ им.Ф.Дзержинского), которая в феврале 1929 года была реорганизована фактически по штатам РККА и располагала, в частности, собственным бронетанковым дивизионом, история которого (как впрочем, и всего знаменитого соединения) корнями своими уходит в 1918 год, когда был создан 1-й автобоевой отряд при Всероссийском Центральном Исполнительном Комитете, через три года переименованный в Автобронеотряд особого назначения при Президиуме ВЧК РСФСР им.Я.М.Свердлова.
Какая же боевая техника в целом составляла парк мотомеханизированного отряда изначально, сказать довольно сложно, учитывая недостаток документов. Важно учитывать и то существенное обстоятельство, что именно в январе 1931 года бывший автобронеотряд, ставший во вновь реорганизованной в феврале 1929 года дивизии автобронедивизионом, а затем и бронедивизионом, был переформирован в бронетанковый полк. 
(Экипаж Т-27 проводит осмотр машины)
Необходимость прибытия элитного подразделения, имевшего богатейший опыт ведения боевых действий против повстанческих формирований в специфических природно-климатических условиях, личный состав которого в подавляющем большинстве был коммунистическим, многократно проверенным в деле и не связанным с местным населением (что было особенно и принципиально важно в данном случае), а также оснащённого новой бронетехникой, была очевидной, поскольку сам размах, который приняла борьба басмачей против Советской власти в 1931 году, ясно указывал на наличие реальной угрозы для территориальной целостности большевистского государства. Именно желанием правящей партии раз и навсегда с корнем вырвать все ростки сепаратизма и объяснялось прибытие в САВО соответствующих частей особого назначения.
Ещё одним подтверждением данной гипотезы является и сам ход боевых действий, а точнее, тот конкретный противник, с которым Ивану Ивановичу Ламанову и его бойцам предстояло встретиться. 
(Командир разъясняет боевую задачу экипажу Т-27)
На следующий день, сводный мотомехотряд И.И.Ламанова и 2-й Туркменский кавполк вступили в бой с основными силами противника, который располагая хорошо укреплёнными позициями (до 3 км по фронту и до 4 км в глубину) оказал яростное сопротивление, поскольку борьба на этот раз шла уже за место дислокации центрального органа, координирующего действия повстанцев – район колодца Чагыл, где уже в июне 1931 года произошло знаковое событие для всех участников давнего противостояния – состоялся по сути первый басмаческий масляхат.
В ходе 14-часового боя, басмачи, которым удалось поначалу даже полностью окружить мотомехотряд ОГПУ, понесли огромные потери – до двухсот человек, включая и одного из своих руководителей – хорошо известного чекистам курбаши Хан-Мурада, который был тяжело ранен.
Кульминацией боя, без преувеличения, стала атака у колодца Чагыл, которую возглавил сам И.И.Ламанов как начальник опергруппы и командир мотомехотряда, а также чекист Чары Мурадов. Воодушевив бойцов собственным примером, командиры, по сути, обеспечили прорыв обороны укрепившегося противника, причём самой дорогой ценой – во время этой атаки, в ходе которой басмачам даже удалось сжечь одну танкетку Т-27, И.Ламанов и Ч.Мурадов пали смертью храбрых. 
(Крупнейший главарь басмачества Курширмат.) Тем не менее, боевая задача была выполнена, и именно после разгрома ставки басмачей в Чагыле были созданы все необходимые и достаточные предпосылки для окончательной ликвидации остальных банд. Действительно, сама хронология дальнейших боёв ясно показывает, что после 13 сентября 1931 года сопротивление басмачей неуклонно ослабевало – лишившись единого координационного центра, а также потеряв две сотни отборных бойцов, остальные, ставшие уже более разрозненными, силы повстанцев не могли эффективно противостоять войскам регулярной армии и спецподразделениям ОГПУ.
Что же касается самих частей, то 1-й Туркменский полк и сводный мотомехотряд продолжали вести успешные боевые действия в течение сентября и октября 1931 года в Куня-Ургенчском районе.
Возвращаясь к личности командира мотомеханизированного отряда ОГПУ, заметим, что Иван Иванович Ламанов геройски погиб 13 сентября 1931 года в возрасте всего 33 лет. О подробностях того, как прославившегося в боях командира-пограничника провожали в последний путь, сохранилось, пожалуй, одно из самых бесценных свидетельств – детские воспоминания академика Юрия Александровича Полякова, которые он приводит в одной из своих работ, рассуждая о побудительных мотивах в собственном выборе будущей профессии.
Согласно этому описанию, гроб с телом командира мотомеханизированного отряда, перевезённого из Красноводска в Ташкент, был водружён на орудийный лафет, за которым вели боевого коня. Под траурную музыку оркестра под красным знаменем с черной каймой шёл взвод красноармейцев.
Торжественные похороны, запомнившиеся жителям узбекской столицы, стали символом бескомпромиссной борьбы, которую вела новая власть в борьбе за свою стабильность – примечательно, что воинские почести в данном случае оказывались командиру части ОГПУ, что ещё раз демонстрировало теснейшее взаимодействие регулярной армии государства и «войсковых формирований правящей политической партии» (олицетворявших собой силу принуждения государственного аппарата) в противостоянии с антибольшевистскими движениями в соответствующем регионе. 
(Пленные басмачи) Обратим внимание и на то, что Иван Иван Ламанов был удостоен высоких наград – орден Красного Знамени и знак «Почётный чекист». Впоследствии на собранные бойцами-пограничниками средства был построен самолет пограничной авиации и назван в его честь «И.И.Ламанов», а один из колхозов Туркменской ССР также получил его имя.
Сам же элитный мотомехотряд за успехи, достигнутые в этой операции (в рамках боёв в Хивинском оазисе в ходе уничтожения банд мотомехотряд, в частности, захватил 4784 единиц огнестрельного оружия, 137 единиц холодного оружия, 3529 патронов) постановлением Президиума ЦИК Туркменской ССР от 1931 года был награжден орденом Трудового Красного Знамени Туркменской ССР и Боевым Знаменем.
Возвращаясь же к разговору об эффективности новой техники, поступившей в 1931 году в войска, заметим, что первое боевое применение танкеток Т-27, состоявшееся в пустыне Каракумы в Средней Азии, а также на территории бывшей Гурьевской области (западный Казахстан, побережье Каспийского моря), историками однозначно оценивается как весьма успешное. И те потери, которые понесли части РККА и ОГПУ в таких машинах, сражаясь против басмачей, были более, чем адекватными уровню сложности, специфичности и важности решаемой задачи.
При этом, Т-27 продемонстрировали свою многофункциональность и полезность в различных конкретных ситуациях – танкетки использовались не только в качестве сопровождения кавалерии, но и в качестве основы подвижного моторизованного отряда, а также часто выполняли роль штабной машины.
Конечно, технические сложности возникали постоянно, что было вызвано и крайне неблагоприятной для матчасти природно-климатической средой. Главной проблемой для механиков-водителей был перегрев мотора, которых глох, выходил из строя, обездвиживая танкетку в самый неподходящий момент.
Следует отдать должное и смекалке басмачей, которые довольно быстро сориентировались в новых условиях и выработали ряд приёмов по противодействию лёгкой бронетехнике, прежде всего стараясь заставить экипаж покинуть свою машину. Вместе с тем, отметим, что в целом, танкетки Т-27, как правило, не оставались без поддержки собственной пехоты и кавалерии, в случае надлежащего взаимодействия с подразделениями которых применение этих машин было максимально эффективным.
Оценивая же всю ту источниковую базу, которая сегодня сформирована в открытом доступе, мы не можем не обратить внимание на очень интересное, но довольно характерное противоречие – с одной стороны, большая часть сведений, которыми мы располагаем об истории создания и боевой эксплуатации Т-27 вообще, непосредственно касается её использования как на начальном этапе, так и в последующие годы, в составе частей регулярной армии, с другой стороны – конкретные данные о первых боях с участием этой техники относятся по своему содержанию к истории войсковых формирований ОГПУ при СНК СССР и тех, часто секретных, операций, которые проводились в пограничных военных округах с активным использованием всех новых военно-технических разработок.
История танкеток Т-27, как и история советского десанта, имеет, без преувеличения, колоссальное значение именно в контексте реальной внешней политики государства под названием СССР. Только чётко уяснив все детали и нюансы в этой области, мы сможем дать однозначную оценку тем уже практически подтверждённым, если не по формально-конкретному содержанию в какой-то определённой части, то уж по самому духу точно, гипотезам и выводам, сделанным исследователем Виктором Суворовым относительно планов И.В.Сталина на лето 1941 года. 
(Веселенькие были времена. Хы-ы--х..)