Пишет  Мифическая личность:

Автор eugend
Итак, перейдем к следующим пунктам - огонь и броня. В этой связи сначала рассмотрим вопрос, а против кого предназначены данные составляющие нашей формулы? Любители сравнивать танчики по бумажным очень часто изучают возможности дуэльного противостояния, между тем как в первую очередь танк на поле боя воевал против пехоты противника, его противотанковых средств и в последнюю очередь - против танков. Тот же Михаил Николаевич, отмечал, что "по советским документам, что на 10 танковых боев приходилось 0,3-0,5 боя с танками противника. Причем это для 1943 г. В 1941 году немцы сами уклонялись от боев с советскими танками, предпочитая обходить их скопления, понимая, что без топлива и боеприпасов танки ничего не стоят. С конца 1943 года немцы начали применять свои танки уже преимущественно против танков противника, поступая также, как СССР поступал осенью 1941 г - весной 1942 г. ввиду недостатка дивизионных и противотанковых пушек Но в 1943 г, немцы перешли в стратегическую оборону. СССР же, наступая, продолжал следовать концепции "против танка применять только противотанковую и самоходную артиллерию". Танк использовать только против живой силы и огневых точек".
читать дальше
Итак - ОГОНЬ.
Как раз тот пункт - где "тридцатьчетверка" имеет неоспоримое преимущество - ее 76-мм снаряд не идет ни в какое сравнение с 50-мм пушкой немецкой тройки по своему воздействию на зарытые в землю пехоты и расчеты противотанковых орудий и пулеметов. Однако преимущества на этом, увы, и заканчиваются (с советским осколочно-фугасным снарядом мог в какой-то степени сравниться лишь боеприпас от 75-мм окурка, установленного на "четверке" - отечественный снаряд давал до 870 убойных осколков с радиусом сплошного поражения 15 м, немецкий - 765 осколков с радиусом 11,5 м).

Во-первых -я уже упоминал эти цифры - опять же со ссылкой на М.Н.Свирина и на добытые им документы об укомплектованности боеприпасами механизированных корпусов на 1-20 июня 1941 г. (ЦАМО ф 32 оп 138078с д.23) - по 76 мм танковым пушкам боеприпасов имелось ДО 12% от положенного по штату; (кстати по другим видам боеприпасов ситуация была еще хуже: 152 мм танковая пушка - ПрибБВО и ЗапОВО - боеприпасов нет, КОВО - 10%, Одесский ВО - 15% от положенного по штату; 45 мм танковая и противотанковая пушки ЛенВО, ПрибВО, Одесский ВО - боеприпасов нет, КОВО - имеются в наличии только в МК 4 и МК 8, по ЗапОВО данные не приведены).

Во-вторых - "тридцатьчетверку" от "тройки" отличала крайне слабая эргономика, отрицательно влиявшая на боевую скорострельность. В особенности если речь шла о неподготовленном экипаже. Тут же надо отметить тот факт, что немецкое орудие было специально и изначально сконструировано для использования в танке, имело свой особый - короткий - снаряд, очень удобный при использовании в ограниченном пространстве, была очень рационально продумана боеукладка. Итого: "В 1941-42 сотрудниками НИБТ полигона была разработана типовая трасса оценки скорострельности. При этом по полигону проложили почти прямолинейную дорогу, по обе стороны которой в пределах курсового угла 10-30 град в пределах прямого выстрела (400-600 м) были расставлены различные цели - от "пулемета" до "тяжелого танка" (всего 5 целей). Заезд начинался с выходом танка на бугор и открывания всех целей, а завершался только тогда, когда все цели были поражены. Данные усредняли по трем заездам двух-пяти экипажей (КВ-2 и Тигр-2 делали только по одному заезду). Вот что удалось разыскать: 1941-42 г. Pz III: 5...9 выстр/мин, Т-34 для неподготовленных экипажей: 1...3 выстр/мин, Т-34 для подготовленных экипажей: 3...5 выстр/мин, КВ-1: 4...6 выстр/мин, КВ-2: 1 выстрел в 3,5 минуты"

Кроме того, "отставание в возможностях борьбы с основным противником [пехота, пулеметные и орудийные расчеты] артиллерийскими средствами немецкие танки в какой-то мере компенсировали более плотным пулеметным огнем. При близких калибрах (7,62 и 7,92) и равном числе пулеметов немецкие MG-34 превосходили советские ДТ по темпу стрельбы (соответственно 800-900 и 600 выстрелов в минуту) и боевой скорострельности (300-400 и порядка 200 выстр./ мин.) [44]. Учитывая, что танковый пулемет работает, как правило, в экстремальных условиях непрерывной тряски, когда цель в прицеле то появляется, то исчезает, темп огня и количество выпущенных за единицу времени пуль приобретает первоочередное значение".

В третьих - или последнее по месту, но не последнее по значению - существенные ограничение на полное использование возможностей своего оружия у тридцатьчетверки накладывали проблемы с обзором на поле боя. Они же (проблемы) кстати влияли и на маневренность на поле боя. Данная проблема имела своими причинами целый ряд факторов - первоочередные ИМХО это отсутствие командирской башенки и отсутствие дополнительного члена экипажа, из-за чего командир выполнял функции заряжающего и отвлекался от исполнения своих непосредственных обязанностей - наблюдения за полем боя и управления машиной. Приведу обширный отрывок из многократно цитированной выше книги "Т-34. Боевые машины Уралвагонзавода":

"Как только командир приступал к обстрелу одной цели, все остальные противники танка могли чувствовать себя в полной безопасности. "Тридцатьчетверка" на время превращалась в глухаря на токовище - спокойно заходи с боков или сзади, делай что хочешь - тебя никто не увидит и не услышит.

Необходимость введения в состав экипажа Т-34 еще одного человека - наводчика, была очевидна еще до войны, б ноября 1940 г. маршал С. К. Тимошенко обратился с письмом к председателю Комитета Обороны при СНК К. Е. Ворошилову, где не только предлагал незамедлительно улучшить конструкцию смотровых приборов (что в 1942 г. было сделано), но и дать командиру "... возможность полного и постоянного наблюдения за полем боя, за обстановкой и за подчиненными ему танками, освободив его окончательно от обязанностей артиллериста или заряжающего" [55].

Хороший образец для подражания был известен - немецкие танки Pz. Kpfw III и Pz. Kpfw IV с 5 членами экипажа. Обращаемся к довоенному советскому отчету о танке Pz. Kpfw III: "Устройство для командира специальной башенки является положительной стороной этого танка, так как командир полностью разгружен от всех других обязанностей, а ведет непосредственное наблюдение за полем боя и руководит танком. Смотровые приборы, триплексы оригинальные, дают хорошую видимость и заслуживают внимания - изучения" [56].

Танкисты вермахта практически сразу обнаружили слабое место танка Т-34. Читаем описание П. Кареля боя трех танков Pz. Kpfw IV (тех самых, с короткоствольной 75-мм пушкой и без кумулятивного снаряда в боекомплекте) с одной "тридцатьчетверкой" в начале июля 1941 г. в районе г. Борисова: "... командиры немецких танков скоро поняли, что экипаж T-34 действует неуверенно и очень медленно стреляет. Немецкие танки умело маневрировали, уходили из зоны обстрела и в конечном счете смогли остановить противника, поразив его в гусеницы". Немцы сделали правильный вывод: "У Т-34 имелось одно очень уязвимое место. В экипаже из четырех человек - водитель, стрелок, заряжающий и радист - не хватало пятого члена, командира. В Т-34 командир выполнял функции наводчика. Совмещение двух задач - обслуживание орудия и контроль за происходящим на поле боя - не способствовало ведению быстрого и результативного огня. Пока Т-34 выпускал один снаряд, немецкий Т-4 расходовал три" [57].

Уже после войны Г. Гудериан напишет: "То обстоятельство, что командир немецкого танка не был непосредственно занят ведением огня и радиосвязью, а имел возможность все свое время уделять наблюдению за противником и управлению действиями экипажа, делало немецкие танки более боеспособными по сравнению с танками армий других стран" [58].

В начале 1990-х гг. известный советский специалист в области танкостроения и видный деятель Военно-промышленной комиссии при Совете Министров СССР Ю. П. Костенко предпринял попытку осмысления итогов развития советских танков за полвека, начиная с 1940-х гг. В отношении танка Т-34-76 он пришел к следующим выводам: "Война показала серьезную недооценку роли экипажа в обеспечении максимальной боевой эффективности танка. Первоначальное стремление сократить количество членов экипажа, а также объемы и габариты танка ради увеличения уровня броневой защиты привели к тому, что танк в бою оказался практически без командира... Как только командир-наводчик начинал вести огонь из пушки, он прекращал на все время боя выполнять функции командира. Он физически не мог, ведя дуэльный бой, наблюдать за полем боя, вести круговой обзор, наблюдать за действиями других танков... Такое решение противоречило основам организации боя с применением танков.

Именно этот фактор - "командир - наводчик" - стал одной из важнейших причин огромных потерь наших танков. Именно поэтому, несмотря на огромное превосходство в производстве танков, реально на поле боя немцы имели численное превосходство...
Война подтвердила, что в танке требуется не минимальный по численности экипаж любой ценой, а нужен экипаж, необходимый для максимального использования боевых возможностей танка, только в этом случае потери в танках и, следовательно, потери личного состава будут наименьшими" [59].

Ограниченный объем боевого отделения танка Т-34-76 не только не позволил ввести еще одного члена экипажа - наводчика, но и просто мешал действиям заряжающего. Наш танк имел самый небольшой диаметр погона башни в свету среди машин с орудиями калибром 75/76 мм - 1420 мм, в то время как немецкие Pz. Kpfw IV - 1600 мм, Pz. Kpfw V - 1650 мм, американские М4А2 - 1730 мм [60]. Советский танкист должен был обладать одновременно очень малым ростом и большой физической силой. Ему нужно было забрасывать в казенник орудия десятки девятикилограммовых снарядов, поднимая их из ящиков на днище танка и затем проскальзывая в узкую щель между пушкой и башенным погоном."

В тему кстати еще пример из дуэльной практики - опять же приводился в свое время М.Н.Свириным:

"Впрочем, есть пример, когда 5 танков КВ, контратакуя, были расстреляны всего одним танком Pz III, который подходил к ним с кормы и с дистанции около 100 м по очереди поджег их все (факт подтвержден отечественными документами). Немцы приводят этот пример, как свидетельство неподготовленности советских экипажей, но мне кажется все дело было в том, что и КВ и Т-34 были слепыми".

Итак, краткий вывод:
"Тридцатьчетверка" обладала гораздо более мощным по своему воздействию орудием, чем "Тройка", но данное преимущество к сожалению полностью нивелировалось целым рядом факторов - отсутствием снарядов, крайне плохим обзором и слепотой экипажа и относительно невысокой скорострельностью.


Следующий пункт - БРОНЯ

Здесь также наряду с бронированием следует рассмотреть вопрос основного противника танков - для немецкой "Тройки" летом 1941 года это в основном 45-мм ПТО и реже 76-мм дивизионная пушка. Для Т-34 - это 37мм и 50мм противотанковые пушки.

Итак, что касается самой брони.

Броня корпуса Т-34 в целом осталась неизменной всю войну (45 мм). Башня с введением литья была утолщена сначала до 52 мм, потом до 58 мм. Как писал М.Н., "геометрически 45 мм лист под углом 60 град к нормали дает суммарную толщину 90 мм и ТЕОРЕТИЧЕСКИ соответствовал этой толщине, но при использовании тупоголовых ББ снарядов, поведение которых после закусывания брони было непредсказуемо, оказывался намного более слабым. В частности, он пробивался из орудия ЗИС-3 штатным ББ снарядом с дистанции 500-600 м (табличная бронепробиваемость 69 мм), из немецкой PaK 40 с дистанции более 1200 м (табличная бронепробиваемрость на этой дистанции порядка 70-75 мм). И чем тяжелее был снаряд - тем более парадоксальными в то время казались результаты обстрела. Например, легкая 105-мм пехотная гаубица пробивала его броню с 1000 м и далее, хотя табличное значение на дистанции 1000 м составляло не более 54 мм". Впрочем, нас больше интересует стойкость брони по отношению к 37-50 мм ПТ снарядам (указанные цифры кстати опять же неплохо иллюстрируют несоответствие бумажных циферок реальной жизни).

Опять же М.Н. писал что в 1941 году "37-мм пушка пробивала борт Т-34 (не стоит говорить о ней с презрением - половина всех Т-34, изученных в НИИ-48 осенью 1941 г была подбита именно этим "дверным молотком"), и литая башня поддавалась ей". В условиях слепоты "тридцатьчетверки" опытные и слаженные расчеты "колотушек" действительно имели возможности почти как на полигоне расстреливать тридцатьчетверки с близких дистанций, оставаясь незамеченными. Примеры выше уже приводились и со словами Свирина, что не стоит отзываться о 37-мм ПТО с презрением - можно лишь согласиться. Вот еще цитата из выпущенной УВЗ книги про Т-34 - "исчерпывающие сведения о возможностях 37-мм пушки были собраны учеными НИИ-48 в конце 1942 г. Выяснилось, что наклонные броневые листы корпуса (лоб, корма, подкрылки) бронебойными и подкалиберными снарядами 37-мм, как правило, не пробиваются. Вертикальная часть борта уверенно поражается подкалиберными снарядами; бронебойные сквозное пробитие дают не всегда, но непременно производят заметные разрушения с тыльной стороны брони. Наименее стойкой оказалась литая башня с толщиной стенок 52 мм, легко уязвимая для подкалиберных снарядов".

Впрочем, уже летом немецкие ПТ-дивизионы имели в своем составе 50-мм ПТО, на которые и легла вскоре основная тяжесть борьбы с новыми советскими танками. "Общую картину борьбы германского снаряда и советской брони в первой половине 1942 г. применительно к танку Т-34 дает отчет НИИ-48 по научно-исследовательской работе "Поражаемость танков Красной Армии и причины выхода их из строя. Вып.1. Танк Т-34". Предлагаем ознакомиться с основными его материалами и выводами [100].Все сведения были получены на ремонтных базах, действующих в городах Москва и Горький (последняя - при заводе 112), всего обследовались 154 машины с поражениями броневой защиты. Выявлено 534 поражения, в том числе 431 (81%) на корпусах танков и 102 (19%) - на башнях. 289 поражений, или 54,1%, относились к числу "безопасных" - вражеский снаряд не смог разрушить броню. Соответственно, сквозных пробоин (далее - "опасных поражений") имелось 245, или 45,9%.
По калибрам поражения распределялись следующим образом.
Калибр 50 мм: 54,3%, в том числе опасных/ безопасных соответственно 57% и 43%.
Калибры от 20 до 42 мм составили в целом 22,2% поражений. При более дробном делении калибров на безопасные/ опасные поражения выясняется следующее: снаряды калибром
20 мм - 68/32%,
37 мм - 68/32%,
42 мм - 65/35%.
На калибр 75 мм пришлось всего 10,1% поражений, безопасных - менее трети.
Калибр 88 мм - 3,4% поражений, почти все опасные.
На калибр 105 мм пришлось 2,9% поражений, две трети - безопасных (большая часть попала в наклонный лобовой лист корпуса). Калибр снарядов 7,1% поражений определить не удалось".

Небезынтересно здесь же рассмотреть и возможности немецких танковых пушек тех же калибров: "Нужно сказать, что 50мм пушка существенно превосходила ранее ставившуюся 37мм пушку, особенно в плане бронепробиваемости. Так, если 37мм орудие своим бронебойным снарядом могло поразить на дистанции 500 метров 29мм броню (установленную под углом 30 градусов к вертикали), то стандартный бронебойный снаряд 50мм пушки на том-же расстоянии и при таких-же условиях пробивал уже 46мм броню. А в начале 1941 года в боекомплект машины был введен 50мм подкалиберный снаряд, способный на дистанции 500 метров пробить 58мм броневой лист, а на расстоянии 100 метров - преодолеть 96мм брони!"

Что касается немецкой "тройки" - я ранее уже давал цитаты из книги М.Н. про их цементированную броню, когда во время сравнительных испытаний "выяснилось, что немецкая цементированная броня толщиной в 32-мм оказалось равнопрочной нашей 42-44-мм гемогенной броне". Таким образом - по большому счету немецкая броня оказывалась сравнимой с нашей, при этом если корпус еще спасали наклонные листы, то по - опять же - словам Свирина - "50-мм - это серьезно! У Т-34 было 45 мм и если корпус спасали большие углы наклона, то башня шилась не хуже немецкой". Это же отмечалось и в отчете 1940 года - где писалось о броневой защите трешки, сравнимой с броневой защитой Т-34. При этом в 1941 году основным противником трешек были 45-мм советские ПТО обр 1932/37 гг., которые из-за проблем со снарядами не пробивали Pz III с дистанции далее 150-200 м. Даже лучшие небракованные снаряды 30-мм броню немца на 500 м практически не брал! Новые ББ снаряды с локализаторами пошли в производство только с октября 1941 г. При этом - по словам Свирина - ПТРД имел той же осенью 1941 года ТУ ЖЕ БРОНЕПРОБИВАЕМОСТЬ, ЧТО И 45-мм обр 1932/37 гг.

Таким образом единственным достойным противником была 76-мм дивизионка, причем не переделка дореволюционной трехдюймовки, а орудия класса Ф-22УСВ - но опять же при наличии бронебойных снарядов, с чем были большие проблемы. Вот еще цитатка: "Не стоит делать скоропалительных заявлений. PzKpfw III Ausf Н - Ausf J имели 50 мм лобовую броню. Кто их мог пробить в лоб, кроме 76-мм со стволом 41 калибр, да еще бронебойным снарядом? А в реальности часто стреляли стержневой и пулевой шрапнелью, поставленной на удар (в руководстве на пушку Ф-34 даже 1943 г. стержневая шрапнель значится ШТАТНЫМ БРОНЕБОЙНЫМ боеприпасом. В руководстве по ремонту и обслуживанию пушки Ф-22УСВ 1942 г. имеется раздельчик о переделке осколочно-фугасных гранат в бронебойные!!!)". При этом "тройка" в отличие от "тридцатьчетверки" отнюдь не была пусть и зубастым, но слепым монстром и фокусы с безнаказанной стрельбой в упор на протяжении продолжительного времени с ней отнюдь не проканывали.

Краткий вывод:
Бронирование "тройки" и "тридцатьчетверки" было практически сравнимым - по большому счету они были одинаково неуязвимы для основного противотанкового оружия противника (37/45 мм ПТО), и с одинаково неплохо подбивались более мощными 50-76 мм ПТО. При этом отнюдь не в пользу Т-34 играла его слепота, а в пользу тройки - логистические проблемы РККА в первые месяцы войны и как следствие - отсутствие бронебойных 76-мм снарядов в нужное время в нужном месте.

Кстати, в 1942 г. лобовая броня немецких троек была усилена за счет установки дополнительных листов толщиной 20 - 30 мм, из-за чего "сорокопятки", полностью утративших возможность поражать немецкие танки даже при стрельбе в упор. Впрочем для 7б,2-мм снарядов экраны означали только сокращение дистанций, на которых можно было пробивать лобовую броню при больших курсовых углах. Однако уже в 1943 году установленное на "Тройках" разнесенное бронирование сделало их чуть ли не единственным танком, который выдерживал попадание 122 мм бронебойного снаряда пушки типа Д-25: Тройка "стояла на поверхности на дальности 800 м от корпусной пушки А-19, которая стреляла по "тройке Аусф Л или М". Констатировано, что при попадании в лоб подбашенной коробки (я подчеркиваю, чтобы потом в борта не попадали пересказыватели), штатный тупоголовый бронебойный снаряд брони не пробивал, так как донный взрыватель срабатывал раньше, чем снаряд преодолевал броневую защиту. Вывод -"...бронироватие улучшенного Т-3 взводящей броней является на сегодняшний момент наиболее удачным для легких и средних танков..." и еще "... рассмотреть возможность установки взводящей контрукционной брони на танки Т-34 и Т-70 с целью улучшения их броневой стойкости против немецкой ПТА..." Август 1943 г. Кстати, я повторяю, отечественные конструкторы считали, что немцы пойдут по пути усовершенствования "тройки", как наиболее удачного танка вермахта и в 1945 году страшно удивлялись, что немцы начали городить громадных монстров".


Здесь кстати можно перейти и к следующему вопросу - к оценке немецкой тройки и нашей тридцатьчетверки специалистами - конструкторами, военными и испытателями.

Итак, ТРОЙКА

"Лучшим танком в ходе проводимых испытаний неизменно выходил PzKpfw III. Он же по отзывам всех испытателей являлся лучшим также по удобству и боевым возможностям (мнение субъективное, но проверенное на 40 испытуемых)".

"А как вам документ за подписью Кульчицкого, который считал ЛУЧШИМ ТАНКОМ немецкий PZ III Ausf G?"

"Были и такие ветераны (уже померли к сожалению), что считали лучшим танком времен войны немецкий PzKpfw III. И тоже ни слова не упоминали о его бензиновости, грамотоно перечисляя недостатки".

"Единственный танк у которого нет недостатков это T-III"... Это всего лишь мнение военной комиссии под руководством п-ка Скибы, которая знакомилась с "тройкой", переданной в танковую роту на 10 дней для несения службы совместно с БТ и Т-34".

"А вот отечественные специалисты считали лучшим танком первого периода войны - немецкую "тройку". Причем даже в 1943 году (после появления зверинца)."

"Кстати, я повторяю, отечественные конструкторы считали, что немцы пойдут по пути усовершенствования "тройки", как наиболее удачного танка вермахта и в 1945 году страшно удивлялись, что немцы начали городить громадных монстров".

"А что делать, если таковые почему-то не отмечались? Это вопрос скорее к предкам. Но все доработки Т-34 и прочих рекомендовалось ввести "по типу немецкого Т-3", например, торсионная подвеска, ломающийся прицел, короткий выстрел, амортизаторы ходовой части, командирская башенка. О недостатках, проверился, нет почему-то во всех пяти отчетах ни слова, в отличие от "Пантеры", например. Может, еще всплывут? Как знать?"

Ну и как итог: "Памятка по использованию немецкой боевой машины - среднего танка T-III" от 28 сентября 1941 года

"Немецкий средний танк Т-III представляет собой наиболее совершенный тип танка немецко-фашистской армии. Обладает следующими отличительными особенностями:
1. Высокая скорость движения на дорогах и вне их.
2. Превосходная плавность хода.
3. Простой и надежный мотор, способный потреблять автобензин. Однако для получения лучших результатов нужно применять авиационный или иной бензин первого сорта.
4. Малый размер артиллерийского выстрела и возможность произведения выстрела электроразрядным устройством, что значительно повышает скорость и меткость стрельбы.
5. Удобное расположение эвакуационных люков, позволяющее осуществить быструю эвакуацию в случае загорания танка.
6. Хорошие наблюдательные приборы, обеспечивающие круговой обзор из танка.
7. Хорошее радиооборудование танка.
8. Простота эксплуатации малоподготовленным персоналом. Полный вес среднего немецкого танка Т-III составляет 19 - 21т., двигатель 12-цилиндровый бензиновый типа "Майбах" с водяным охлаждением. Максимальная мощность двигателя 320 л.с. Емкость топливного бака - 300 л. ... В настоящее время танк Т-III имеет вооружение из 50-мм танковой пушки, по основным характеристикам несколько превышающей отечественную 45-мм танковую пушку обр. 1938 г., что значительно увеличивает его боевые возможности по сравнению с танком указанного типа прежних выпусков с вооружением из 37-мм танковой пушки танков.

Кроме того, многие танки Т-III с 50-мм пушкой имеют усиленную толщину лобовой брони подбашенной коробки и башни (суммарно до 52-55 мм), что делает их непроницаемыми для бронебойных снарядов 45-мм противотанковой пушки на дистанции далее 400 м. Эти танки как правило, оснащены оборудованием для преодолевания глубоких бродов и водных преград глубиной до 5 м. ...

Хорошая броневая защита среднего танка Т-III, высокая плавность его хода, большое количество и высокое качество приборов наблюдения позволяет рекомендовать применение указанного типа танка особенно в качестве машины командира танкового подразделения или танка для проведения разведки близкого тыла немецко-фашистских войск....

Будучи захваченным в ходе боев, танк подвержен ремонту большей частью в полевых условиях и с привлечением минимального количества материалов и оборудования. Агрегаты танка отличаются высокой надежностью и могут эксплуатироваться даже неквалифицированным водителем. Руководство по ремонту танка Т-III разрабатывается......"


В принципе, многие вещи были известны и ранее - немецкую тройку впервые мы захватили в Польше в 1939 году, а в 1940-м году два танка мы получили от немцев. Результаты испытаний произвели на наших военных ошеломляющее впечатление. Кое-что уже цитировалось выше – но здесь приведу кусок целиком: Выяснилось, что немецкая цементированная броня толщиной в 32-ммоказалось равнопрочной нашей 42-44-мм гемогенной броне. Как пишет М.Н.Свирин, "следующей особенностью немецкого танка была его трансмиссия, и в особенности коробка перемены передач. Даже прикидочные расчеты показывали, что танк должен быть весьма подвижным. При мощности двигателя 320 л.с. и массе около 19,8 т танк должен был разгоняться на хорошей дороге до 65 км/ч, а удачный подбор передач позволял хорошо реализовать свои обороты на всех типах дорог. Одобренный свыше совместный пробег немецкого танка с Т-34 и БТ-7 подтвердил преимущества немца на ходу. На мерном километре гравийного шоссе на перегоне Кубинка Репище Крутицы немецкий танк показал максимальную скорость в 69,7 км/ч, лучшее значение для Т-34 составило 48,2 км/ч, для БТ-7 - 68,1 км/ч. При этом испытатели отдали предпочтение немецкому танку из-за лучшей плавности хода, обзорности, удобным рабочим местам экипажа". В отчете об испытаниях отмечались и более удачная подвеска немецкого танка, высокое качество оптических приборов, удобное размещение боекомплекта и радиостанции, надежные двигатель и трансмиссия. Немецкая машина оказалась и менее шумной - при максимальной скорости движения Pz-III было слышно за 150 - 200 м, а Т-34 - за 450-500 м. Pz-III имел трехместную башню, в которой были достаточно комфортные условия для боевой работы членов экипажа. Командир имел удобную башенку, обеспечивавшую ему прекрасный обзор, у всех членов экипажа имелись собственные приборы внутренней связи. В башне же Т-34 с трудом размещались два танкиста, один из которых выполнял функции не только наводчика, но и командира танка, а в ряде случаев и командира подразделения. Внутренней связью обеспечивались только два члена экипажа из четырех - командир танка и механик-водитель. Единственным недостатком оказалось более слабое вооружение немецкого танка, но немцы уже тогда начали перевооружение троек 50-мм орудиями, о чем наши военные были в курсе. В письме начальника АБТУ, написанном осенью 1940 г. на имя председателя Комитета Обороны К.Ворошилова, указывалось: "Изучение последних образцов иностранного танкостроения показывает, что наиболее удачным среди них является немецкий средний танк "Даймлер-Бенц-Т-ЗГ"... Он обладает наиболее удачным сочетанием подвижности и броневой защиты при небольшой боевой массе ок. 20 т... Это говорит, что указанный танк при сравнимой с Т-34 броневой защите, с бо-пее просторным боевым отделением, прекрасной подвижностью, несомненно более дешевый, чем Т-34, и потому может выпускаться большой серией. Согласно особому мнению тт. Гинзбург, Гаврута и Троянова, главным недостатком указанного типа танка является его вооружение из 37-мм пушки. Но согласно сент. с.г. разведобзора, эти танки уже модернизируются путем усиления брони до 45-52мм и вооружения 47-мм или даже 55-мм пушкой... Считаю, что немецкая армия в лице указанного танка имеет сегодня наиболее удачное сочетание подвижности, огневой мощи и броневой защиты, подкрепленное хорошим обзором с рабочих мест членов экипажа..."



При этом про прекращение производства М.Н. писал, что оно было связано только с тем, что на ее мощностях нужно было производить "Пантеру", при этом наши специалисты того времени недоумевали в связи с этим, и считали, что тройку лучшим немекцим танком, а наиболее целесообразным идти именно по пути ее дальнейшего развития:

"Неверно! Производство Pz III было прекращено ТОЛЬКО из-за того, что негде больше было производить "Пантеру". PzIII Ausf L, вооруженная 75-мм пушкой с длиной ствола 43 калибра прошел успешные испытания. Да и как могло быть иначе, если у "тройки" круг обслуживания башни 1520 мм (почти как у КВ), а у Т-34 - 1420. ... Они [Pz.III и Pz.IV] были равными кандидатами. Просто Даймлер-Бенц смогла сходу перестроить свое производство под "Пантеру". Все нововведения, что появились на "Пантере-А" разработаны для "трешки" - башенка, шаровая установка пулемета, механизм продувки канала ствола второго образца, оптический дальномер (а это вообще - только в "Пантере" Аусф Ф реализовано), шмальтурм... Опять же - "тройка" снята с производства протому, что "Даймлер-Бенц" начал освоение "Пантеры". "Тройка" с 75-мм - не миф, а реальность. Наши даже Ф-34 впихнули в ее башню, но реакция отдачи была великовата. Но немецкая KwK 40 имела дульный тормоз и вдвое меньшую реакцию отдачи… Кстати, я повторяю, отечественные конструкторы считали, что немцы пойдут по пути усовершенствования "тройки", как наиболее удачного танка вермахта и в 1945 году страшно удивлялись, что немцы начали городить громадных монстров"

Что касается НАШИХ ТАНКОВ, то они отнюдь не были уникальными - по словам М.Н. Свирина -

1. "КВ вполне коорелировал с французским тяжелым Д-2, британским "Черчиллем" (в сентябре 1939 г. их А-20 уже испытывался), "Матильдой-CS", имевшей броню в 70 мм и гаубичку в 76-мм и это при куда меньшей массе, немецкими VK3001 и VK3601, которые были готовы в 1941 г и из которых в 1942 г. родился "Тигр". ... Сравнивали и наши спецы из Кубинки, кто и написал, что "Черчилль" и "Матильда-CS" "по основным боевым качествам находятся на уровне нашего танка КВ".

2. "Т-34 летом 1941 г. вполне стоил немецкой "тройки" Ausf J, французского "Сомуа" и даже во многом уступал нашему же Т-28".

По последнему факту - если интересно - то вот более подробная цитата:

"...Т-28 оценивали порой выше, чем КВ и ВСЕГДА (в 1941 г.) выше, чем Т-34. Также к нему относились и финны. Недостаток Т-28 - большая длина.... Т-28 имел втрое больший ресурс трансмиссии, вдвое больший (чем паспортный) ресурс двигателя, более работоспособную КПП, которую можно было переключить на ходу без приложения значительных усилий. Для примера - на Т-34 усилие переключения передач достигало 45-55 кг. Максимальная скорость на бездорожье у Т-34 (4 ск) - не более 13 км/ч, у Т-28 - 18 км/ч из-за лучшей динамики КПП. У Т-28 более надежные бортовые редуктора, вращающийся полик башни, больший круг обслуживания и меньшая теснота боевого отделения, а следовательно - выше реальная боевая скорострельность орудия. Надежнее зацепление гусениц."

Возвращаясь к началу дискуссии - что было лучше на поле боя в 1941 году - иметь 1000 "Троек" или 1000 Т-34.

Если взять за основу подход Михаила Свирина в оценке числа боеспособных танков и самого понятия "боеспособности" танка:

Цитата
"Боеспособным считается тот танк, который готов в любое время в составе танкового соединения приступить к выполнению любой боевой задачи". Именно так, не меньше. То есть автор считает боеспособным лишь исправный танк, заправленный горючим и укомплектованный боеприпасами и ЗИП, но главное имеющий к тому же обученный экипаж, прошедший слаживание хотя бы в составе танкового подразделения, что единственно превращает его из мертвого куска пусть даже самого дорогого металла в грозную боевую единицу, способную не только играть роль статиста в массовке на сцене, но и в нужное время в нужном месте вести боевые действия для достижения решительных целей".

то мы получим, что Т-34 не соответствовала ни одному критерию:
- она часто не была исправной и нередко выходила из строя еще до вступления в бой;
- она из-за проблем со снабжением она не имела горючего и боеприпасов в нужном объеме:;
- она в массе не имела обученных экипажей, и уж тем более прошедших слаживания хотя бы в составе подразделения (я уже молчу про части и соединения).

Если углубляться далее, то мы увидим, что тридцатьчетверка образца 1941 года имела 50%-ный шанс сломаться после 500 км марша и не доехать до поля боя, скорость ее передвижения на марше и реальный запас хода уступали соответствующим показателям "тройки", она уступала "тройке" в скорости передвижения и в маневренности на поле боя, а также в его обзоре - и как следствие - ее шансы выжить при сравнимой боевой защите и сравнимом воздействии ПТА противника - значительно уступали шансам "тройки". Обладая более мощным орудием, чем тройка, она опять же не могла использовать этого преимущества, да и вообще необходимость поразить цель на поле боя представляло для нее куда как большую проблему, в силу проблем с той же обзорностью, скорострельностью и попросту из-за отсутствия боеприпасов.

Так что на поле боя лета 1941 года Т-34 однозначно и практически по всем параметрам уступала немецкому танку.

Вообще следует указать, что "тридцатьчетверка" "тридцатьчетверке" рознь. Как-то при устной встрече Михаил Николаевич привел слова одного из ветеранов, что "тридцатьчетверка" - говно (буквальные слова), а вот Т-34-85 - это супертанк. Данный ветеран, прошедший войну в танковых войсках от начала и до конца - отнюдь не считал оба этих танка одной и той же машиной. И Т-34-85 - лишенный многих детских болезней, впитавший в себя опыт войны, максимально учитывавший возможности промышленности - действительно был отличным танком.

Причем написав все это - напишу и о том, что тем не менее и образцы тридцатьчетверки обр. 1941-43 гг. были для нас по своему идеальными танками. Как написал Михаил Николаевич Свирин - этот танк был шедевром - не конструкторской мысли, а с точки зрения массового производства и массового обучения. При относительно высоких боевых качествах он был гораздо более приспособлен к массовому производству. -

позволю себе напоследок еще пару цитат:

"Я имею в виду простоту освоения и эксплуатации. Все советские танки в освоении были предельно просты - уже через 3-4 часа занятий неподготовленный шофер выполнял все необходимые для боя манипуляции, кроме переключения скоростей на танке с 4-ск КПП. Из орудия мог стрелять любой, кто хоть раз видел даже стрельбу из полевых орудий. Немецкие танки были на порядок сложнее. Даже для производства выстрела (а он осуществлялся до Pz III Ausf L-M только электрозапалом) наводчику и заряжающему необходимо было в четко установленном порядке произвести 4 операции. Были у них и особенности с запуском танка и с работой электроприборов и т.д. Немецкие танки были хороши только для подготовленного и слаженного экипажа. Но и они в конце войны пошли на предельное упрощение своих боевых машин, так как в условиях 1945 г. бросали в бой уже совсем зеленых.

…

Да ни с какой патриотической! Знаете ли вы, что у Пантеры (да и прочих фрицев до 1944 г) профрезеровывали борта, чтобы установить бортовые редуктора? Знаете ли вы, что башню под Пантеру раскраивали лекальщики - не то не сваривалась? А как собирали беговую дорожку башни? Засовывая по одному шарику через спецобойму... А чтобы поменять средний опорный каток приходилось разбирать полборта, а то и весь борт - от полсуток до двух суток. А торсионы можно было закрутить только в заводских условиях... а жидкость в тормозе отката пушки менять только в мастерской, а снаряды, которые можно было использовать только в танке, но не в полевом орудии (впрочем, это беда всех немецких танковых пушек) PaK 42/21. К сборке Пантеры допускался слесарь со специальным образованием. Вы представьте такой танк на производстве у нас? Упростим - получим ту же Т-34. Обратная картина. Т-34 у немцев. Соляры нет (для кригсмарине не хватает). Лить броню немцы не умеют (медицинский факт) - башни сваривать. Сварные нагруженные швы немцы так и не освоили - заменяем на шип с обваркой. Пушка Ф-34 для них - запредельная мечта. То же фасонное литье в кокиль и штамповка. Заменяем на механообработку. Корпус тесен по немецким понятиям. Каучука не зватает. Пройдемся по всем мелочам и получим вместо Т-34 ... Даймлер-бенц 3002 - конкурент Пантеры.


Дурь! Просто Т-34 можно было производить в СССР, а "Пантеру" - нет! Станков не хватало, а некоторых и вообще не было. Может у немцев их купить нужно было в 1941-42? Уже подсчитали, что производство одной "Пантеры" в СССР могло обходиться по загрузке станочного парка 35 Т-70, 16 Т-34, или 6 ИС. И это при учете того, что многих станков просто не было. У нас не было, например, фрезерного станка, которым можно было бы ФРЕЗЕРОВАТЬ БОРТА СОБРАННОГО КОРПУСА ТАНКА в районе установок стаканов торсионов и бортредукторов. Кстати, немцы после войны тоже отказались от применения такого станка. Вот и вся недолга..."

URL записи

Пишет  Мифическая личность:

Танки в воздухе
Сергей Толмачев
Полная версия

Популярная механика, Декабрь 2007

«Гюнтер, младший наблюдатель боевого немецкого пограничного дирижабля LZ–329, протянул руку за биноклем. Что-то там в облаках насторожило его взгляд. Приставив бинокль к глазам, Гюнтер увидел совершенно непонятный объект. Как будто там летел... там летел... Не может быть! Это танк с пристыкованными крыльями. Летящий танк! И на плоскостях его... нет, это невероятно... огромные красные звезды!»

Конечно же, описанный выше эпизод – это фантастика. Хотя она вполне могла бы стать реальностью, если бы уникальный вид техники – летающий танк – был принят на вооружение.

Под катом - полная статья, с вырезанными в печатной версии картинками.

Первые танки, впервые появившиеся на полях сражений в Первую мировую войну, представляли собой весьма грубые конструкции. Впрочем, это не помешало военным увидеть в неуклюжих гусеничных бронированных коробках совершенно новый вид вооружений, который очень скоро в корне изменил всю военную мысль. Наряду с танками генералы получили и еще одну новую игрушку – только что оперившуюся авиацию. Залечивая раны и готовясь к будущей войне, практически все страны стали активно изучать новые виды техники и создавать учебники по тактике совместного использования новейших вооружений. После негативного опыта позиционной войны начала века военными умами завладела идея «молниеносной войны», когда основные военные и силовые объекты захватывались танковыми клиньями, действовавшими в тесном взаимодействии с пехотой и авиацией. Но у этой красивой идеи был один большой минус. Требовалось быстро и в сжатые сроки перебрасывать огромные танковые армии на новые места, а это не всегда было возможно из-за дорожных условий и сопротивления врага. Архаичные бомбардировщики 1930-х не могли возить ничего кроме самих себя, экипажа да 2–3 т полезной нагрузки. Под этот весовой предел подпадали легкие бронеавтомобили и танкетки, но их было явно недостаточно для ведения военных действий. Тогда и пришла идея – не использовать чужие крылья, а приделать к танку его собственные и заставить бронетехнику перемещаться самостоятельно. Так была сформулирована концепция летающих танковых армад, внезапно появляющихся во вражеском тылу после скрытной высадки. Дело оставалось за малым – создать летающий танк.

Летающая крепость

Идею летающего танка предложил в 1932 году американский инженер Джон Уолтер Кристи (именно на основе его проектов в СССР были разработаны колесно-гусеничные танки БТ). На первом этапе Кристи изготовил из дюралюминия и стали безбашенную машину М.1932.






Именно таким Кристи представлял свой танк: дюралюминиевый корпус, 75-мм пушка в носовом бронелисте, сбрасываемые крылья для полета и возможность колесного движения по шоссе на скоростях, близких к скоростям гоночных автомобилей... Все это давало Уолтеру Кристи возможность считать свое изобретение настоящим танком из будущего





Американская пресса писала: «Эта настоящая летающая крепость вооружена 75-мм орудием. Благодаря идеям мистера Кристи машина получилась удивительно легкой, ее масса не превышает 4 т. Танк готов к защите Америки от любых нападений».



Танк Кристи имел двойные пневматические шины на основных катках. В комплекте с 750-сильным двигателем это давало возможность развивать на гусеницах скорость до 90 км/ч, а скинув гусеницы, М.1932 превращался в бронированный гоночный автомобиль, способный развивать сумасшедшую скорость в 190–200 км/ч. «При таких скоростях и при наличии крыльев не представляет никакой проблемы поднять танк в воздух», – говорил сам Кристи. Специальная подвеска позволяла танку производить прыжки в длину с трамплинов (это отлично показано в начале фильма «Трактористы»), пролетая порой до 4–5 м.



По проекту летающего танка на М.1932 устанавливалась бипланная крыльевая коробка, к которой крепилось хвостовое оперение. На верхнем крыле спереди располагался воздушный винт. Разгон для взлета составлял примерно 200 м. Первую половину пути танк разгонялся на гусеницах, затем привод переключался на воздушный винт, и по достижении скорости в 130 км/ч происходил взлет. Благодаря независимой подвеске танк мог сесть прямо на изрытое воронками поле боя, после посадки механик-пилот сбрасывал крылья и вступал в бой. Экипаж танка состоял из двух человек: пилота-механика и стрелка-командира.



«Гусеницы будут работать на любой поверхности, – считал сам конструктор. – Я готов практически показать Департаменту вооружений США мощь машины. Механик-пилот может прямо в воздухе включить гусеницы и, планируя, сесть на большой скорости. Добравшись до шоссе, экипаж сбросит гусеницы и помчится по твердому покрытию со скоростью 160 км/ч и более».



Однако, несмотря на всю кажущуюся реалистичность проекта, осуществить его на практике так и не удалось. Основной причиной стала сложность выполнения дистанционного переключения привода от мотора с колес на воздушный винт и обратно. При уровне развития техники того времени это была сложная проблема. Вскоре взаимоотношения Кристи с Департаментом вооружений США окончательно испортились, в первую очередь из-за переговоров конструктора с СССР. Военные чиновники решили не тратить деньги на танк Кристи, а попробовать разработать его самостоятельно. В итоге широко разрекламированный М.1932 достался СССР. Кристи создал еще несколько танков и пробовал продать их американскому Департаменту вооружений, но эти попытки не увенчались успехом.

Трансформеры



«Когда на земле будут сражаться телеуправляемые танки и химические броневики, а геликоптеры и автожиры будут корректировать огонь дальней артиллерии, по воздуху в тыл вражьих войск будут лететь наши летающие танки, которые после приземления будут наводить разгром во вражеских боевых порядках», – считал маршал Тухачевский



По первому же приказу армады летающих танков могли подняться в воздух и полететь на захват Берлина, Лондона или Парижа. От внезапного появления сотен советских танков на улицах городов Европы не спасла бы никакая армия. Великая Освободительная Война могла вполне стать реальностью.

В Советском Союзе схему Кристи скопировал и доработал авиаконструктор Арам Рафаэлянц. Правда, планер Рафаэлянца имел гораздо более широкую область применения – танк БТ-2 взлетал и садился не на собственное шасси, а на высокое шасси планера. Это не только экономило ресурс подвески танка, но и позволяло использовать планер в качестве крыльев для перевозки любых грузов. Толкающий воздушный винт монтировался непосредственно над кормовой частью танка, что значительно упрощало передачу вращения от двигателя. Отсоединение танка от планера после посадки и падение с высоты 1,5 м производилось без выхода экипажа. К середине 1933 года после ряда технических оценок проекта стало окончательно ясно, что мощности двигателя будет недостаточно для обеспечения требуемых летных данных. Кроме того, вызывала тревогу сложность подготовки экипажей – они должны были включать и танкистов, и летчиков. Поэтому дальше расчетов и чертежей проект не продвинулся.


В мае 1937 года инженер Михаил Смалько разработал проект летающего танка МАС-1.









Танк очень смахивал на автомобиль Фантомаса – для полета его крылья и пропеллер выдвигались из-под защитных бронелистов! Корпус, имевший бронирование до 10 мм, представлял собой дальнейшее развитие БТ-7, но был переработан для улучшения аэродинамических свойств. Вооружение танка составляли два 12-мм пулемета в башне и один 7,62-мм ШКАС, стрелявший через винт с использованием авиационного синхронизатора. Крылья машины состояли из двух половин, наружной (броневой) и выдвижной. Броневая половина крыла крепилась к корпусу и поворачивалась вокруг оси крепления на 90 градусов назад, а внутренняя половина выдвигалась наружу специальным механизмом, размах крыльев достигал 16,2 м. Убирающийся хвост крепился на особых каретках внутри танка и с помощью специального механизма выдвигался и убирался одновременно с крыльями. Винтовая установка, состоявшая из двух металлических лопастей, на поле боя убиралась под бронированные щитки в носу танка. Так как подвеска осталась от БТ-7, танк сохранил возможность колесного хода и способен был развивать скорость до 120 км/ч. По расчетам конструктора, крейсерская полетная скорость составляла около 200 км/ч, высотный потолок – 2000 м, а дальность полета – около 800 км. Был изготовлен полноразмерный деревянный макет, после чего работы были приостановлены.




Работы над летающими танками велись не только в СССР. Разработанный в 1940 году британской фирмой Saunders-Roe проект под кодовым названием P.1033 предполагал создание танкодесантного модуля для переброски танков через Ла-Манш в будущей войне. P.1033, имевший четыре автономных двигателя и убирающееся шасси, должен был отрываться от земли на скорости в 140 км/ч и переносить танк на дальность около 900 км. Дальше расчетов проект не продвинулся.

Танкопланер



Ближе всех смог приблизиться к реально летающему танку советский авиаконструктор Олег Антонов. В 1941 году коллективу Антонова была поручена разработка планеров для доставки грузов партизанам. Во время работы над этой задачей Антонову в голову пришла мысль объединить планер и легкий танк.





Работы над планером, получившим индекс А-40, начались в декабре 1941 года. Для испытаний использовался серийный легкий танк Т-60. По расчетам, его ходовая часть должна была выдерживать нагрузки при взлете. Предполагалось, что танк будет отцепляться от буксировщика за 20–30 км от места посадки, проделывая оставшийся путь как планер. Была спроектирована и построена большая деревянная бипланная крыльевая коробка, напоминавшая самолет времен Первой мировой. Крылья и хвостовые балки крепились к корпусу танка в четырех точках нижнего крыла. После приземления поворотом одной рукоятки планер сбрасывался – и Т-60 мог тут же идти в бой. Для уменьшения сопротивления воздуха в полете башня была развернута пушкой назад. Механик-водитель должен был проходить начальную подготовку летчика.



Планер построили в апреле 1942 года в Тюмени, после чего перевезли в подмосковный Жуковский для испытаний. Проводил их летчик-испытатель Сергей Анохин. В качестве буксировщика использовали бомбардировщик ТБ-3 с форсированными моторами АМ-34РН. Общий вес конструкции приближался к 7,5 т, из которых 2 т приходились на деревянные крылья.



Поэтому перед полетом танк максимально облегчили, сняв ненужные в полете надгусеничные полки, инструментальный ящик и т.п. Для обзора пилоту поставили специальный перископ. К обычному танковому оборудованию были добавлены пилотская ручка управления и педали для управления рулями поворота. На приборной доске разместили компас, спидометр и альтиметр.

Полеты: успешные и нет

Испытания авиатанка Антонова начались с пробежек на земле. Анохин выруливал танк на бетонную полосу, зацеплялся трос, и самолет начинал разбег. Из-под гусениц летели искры, казалось, танк вот-вот оторвется от земли. Но механик-пилот раскрывал замок троса – и в полет уходил один буксировщик. Танк некоторое время еще бежал по инерции, а затем уходил своим ходом на стоянку.

Первый и последний настоящий полет состоялся 2 сентября. «Все было терпимо, хотя было непривычно сидеть с парашютом в танке, – вспоминал Анохин. – Запускаю мотор. Включаю скорость. Лязгая гусеницами, танк подруливает к хвосту тяжелого четырехмоторного бомбардировщика. Вот уже прицеплен буксировочный трос. В смотровую щель видно, как из-под винтов самолета поднялось облако пыли. Буксир натягивается. Длинный, словно змея, трос на глазах превращается в стальной стержень. Летающий танк вздрагивает и трогается с места. Все быстрее и быстрее мы мчимся по полю. Потом легкий крен влево – машина в воздухе. Выравниваю ее. Мы стремительно набираем высоту. Легонько трогаю рули. Танк послушно отвечает на мои движения».

Но через 15 минут полета от большого воздушного сопротивления планера у самолета-буксировщика начали перегреваться двигатели. По команде с ТБ-3 Анохин отцепился и пошел на посадку на ближайший аэродром Быково. После приземления Анохин, не сбрасывая планер, двинулся на командный пункт аэродрома – там не были предупреждены об испытаниях, и в связи с приземлением необычного летательного аппарата была объявлена воздушная тревога. Расчет зенитной батареи вытащил испытателя из танка и «взял в плен». Отпустили «шпиона» только с прибытием аварийно-спасательной команды. Первый в мире полет крылатого танка был благополучно завершен. По результатам полета был сделан вывод, что мощности двигателей ТБ-3 не хватает. А-40 могли буксировать более мощные Пе-8, но в строю их имелось всего чуть больше 70 штук, и привлекать дальние бомбардировщики ради буксировки танков никто не решился.



КТ Антонова, представлявший собой доработанный и оснащенный крыльями Т-60 – единственный танк, реально увидевший небо. Но отсутствие достаточно мощных самолетов-перегонщиков не позволило начать Великую Освободительную Войну посредством летающих танков





Разработками танколетов под самый конец войны занималась и императорская Япония. Для десантного комплекса был специально разработан легкий танк весом всего в 2 т, но в отличие от советского, японский Maeda Ku-6 так и не смог оторваться от земли.







1944 год, Нормандия, открытие второго фронта, выгрузка танков Tetrarch из английского десантного планера Hamilcar







К летающим танкопланерам можно отнести также и английский планер Hamilcar, созданный для единственной цели – переброски через Ла-Манш легких танков Tetrarch. Hamilcar был самым большим деревянным планером за всю историю британских Королевских ВВС. Для буксировки применялись специально доработанные бомбардировщики Mk.III Halifax. Весь груз планера составляли танки Tetrarch с экипажем, пристегнутые внутри фюзеляжа, да два пилота, сидевшие тандемом в пилотской кабине. Средняя скорость полета составляла около 240 км/ч. Во время высадки в Нормандии было использовано около 30 планеров. Только один полет завершился неудачей: над Ла-Маншем от тряски открылись замки носового обтекателя, и танк, находившийся внутри планера, рухнул в пролив вместе со своим экипажем.





Автожиры

Еще одна схема, с помощью которой пытались поставить танки «на крыло», – это автожиры. В 1933 году известный конструктор вертолетов Николай Камов представил свой проект танка-автожира со складными лопастями, который был способен садиться на малые площадки практически без пробега.







Танк имел противопульное бронирование и нес вооружение из 20-мм пушки и 7,62-мм пулемета. Предусматривалось широкое использование алюминиевых и магниевых сплавов, облегчавших конструкцию. Расчетная скорость в полете – 150 км/ч. Был изготовлен деревянный макет для продувок в аэродинамической трубе ЦАГИ, но танк так и остался проектом.





А вот англичанам все же удалось создать десантный летательный аппарат, использующий принцип автожира. В 1943 году в Великобритании встал вопрос о будущей переброске войск через Ла-Манш. Рауль Хафнер, ведущий специалист Исследовательского центра десантных сил, предложил модифицировать для этой цели собственное изобретение – роторный парашют Rota-shute. Хафнер планировал использовать подобный принцип для создания летающего джипа Rotabuggy и летающего танка Rotatank (на базе танка Valentine).



Танк так и остался «на бумаге», а джипу повезло больше. Rotabuggy представлял собой обычный армейский джип Willys, но с установленными стеклами, стойками с двухлопастным ротором, фанерной кабиной и фанерным хвостовым обтекателем. Рулей не было, поэтому управление предполагалось осуществлять наклоном оси винта.













16 ноября 1943 года Rotabuggy впервые поднялся в воздух, буксируемый бомбардировщиком Whitley. Выяснилось, что управлять наклоном оси винта практически невозможно – ручку вырывало из рук, и двум пилотам, сидевшим в джипе, пришлось применить всю свою физическую силу, чтобы удерживать Rotabaggy от столкновения с буксировщиком и сваливания в штопор, не говоря уже о правильном курсе. Поэтому по приземлении, в благополучном исходе которого свидетели полета сильно сомневались, экипаж пришлось буквально выносить из кабины на руках… Учитывая принципиальную невозможность управления в полете, а также то, что Rotabuggy не мог перевозить пушки, британцы отказались от летающего джипа в пользу обычных планеров. А с появлением в 1950-е годы тяжелых военно-транспортных самолетов с большими грузовыми кабинами и аппарелями, способных перевозить не только легкие танкетки, но и средние и даже тяжелые танки, а также мощных парашютных систем – вопрос о «крылатом танке» был снят окончательно.

Взято с ЖЖ Крылатый Tancist


URL записи

Т-34 или Tankus soveticus(лат.)



Родословная.

Американский фермер Кристи любил уединение. В 1915-м году, он, скопив денег, прикупил уютное, далекое от мирской суеты заброшенное ранчо и занялся разведением племенных танков. Денег на то, чтобы проложить к ранчо дорогу уже не хватило, но предприимчивый фермер успешно решил эту проблему. (Знало бы американское правительство, каких сумм и нервов будут стоить ему в будущем невинные сельскохозяйственные забавы Кристи, оно бы не только заасфальтировало всю округу, но и, наверняка, выдало бы инженеру Кристи единовременное денежное пособие в таком размере, чтобы его от счастья немедленно хватил mr. Kondratiy.) Кристи, чтобы быстрее добираться с фермы до города, вывел специальный танк, путем скрещивания обычного с самолетом и автомобилем. Его М.1931, намесившись грязи на проселке, мог выехать на шоссе, сбросить гусеницы и, взревев авиационным двигателем, преспокойненько выдать вполне автомобильные 75 километров в час.
Надо заметить, политическая обстановка в те годы была так себе. По угомонившейся Европе и даже по тихой сонной Америке сновали торгпреды Советской России в поисках всяких полезных вещиц. Иностранцы, неровно дышавшие к советскому золотому запасу, все же недолюбливали коммунистов за несговорчивость во время Интервенции, а потому держали их за дураков и продавали всякую ерунду. Однако ведомые чуткой рукой товарища Сталина, торгпреды стойко держались за дураков, ибо твердо знали: усыпив бдительность буржуев, можно выцыганить у них что-нибудь действительно ценное. Так, под видом племенных тракторов, и была вывезена в СССР для разведения пара проданных инженером Кристи М.1931.
читать дальшеВ СССР М.1931 попали в Харьковский Паровозостроительный заказник (ХПЗ), который к тому времени сменил профиль и занимался выведением новых пород танков для нужд Красной армии. Танкам в ХПЗ понравилось, они прижились, дали потомство, и вскоре советские селекционеры рапортовали о выведении экспериментальной породы БТ, пригодной для разведения в масштабах всей страны.
Работники ХПЗ, окрыленные успехом, попробовали, памятуя прежний профиль заказника, скрестить БТ с бронепоездом. Получившийся многобашенный экземпляр не прижился, потому как во время езды по дорогам крутил башнями во все стороны, отвлекался и часто попадал в аварии. Один ответственный работник предложил было вывести путем длительного скрещивания полноценный колесно-гусеничный бронепоезд, но товарищ Сталин идеей не проникся, отправил ответственного товарища разводить оленей за полярным кругом и приказал дальнейшие усилия направить на выведение породы танков, более устойчивой к климату и условиям СССР.
БТ тем временем расселились по всей территории страны и почти каждый год на полигонах РККА проходили соревнования в скачках с препятствиями. На международной арене БТ тоже выглядели достойно. Советская команда наездников на БТ взяла главный приз на “Халхингольском родео ’39” и в том же году на скачках в Польше поделила первое место с немцами. Успех необычайно вдохновил Иосифа Виссарионовича. Говорят, он даже хотел подать заявку на участие команды БТ в ралли “Париж-Даккар” 1941 года.

Появление на свет.

Тем временем в ХПЗ дало потомство очередное, седьмое, поколение БТ. Детище Кристи постепенно адаптировалось к советским условиям - у появившихся на свет маленьких бэтэшек-мутантов (так и назвали подвид – БТ-7М) вместо бензиновых моторов выросли дизели. Бегали они еще резвее и дальше своих родителей, но настолько резво уже не надо было никому, и после победы над российскими расстояниями решено было бороться за адаптацию к российским холодам. Зимой 1939-40 годов в ХТЗ родились близняшки. Все работники заказника измучились, выхаживая младенцев, когда у тех начали резаться ведущие колеса и катки мудрости. Когда они орали по ночам, их, подвесив на заводском кране, “на три-четыре” всем цехом раскачивали из стороны в сторону и пели известную советскую колыбельную “На границе тучи ходят хмуро”. Когда встал вопрос о названии танка, измученные харьковчане сразу предложили Т-34.
Танчики быстро росли, на местном сале и горилке ожирели, откормили себе башни шириной в корпуса, а сами корпуса залезли жировыми складками на гусеничные полки. Шкуры загрубели и стали в три раза толще прежнего, а на случай нового родео в Монголии по приказу товарища Сталина даже вывели специальную породу Т–34, скрещенную с верблюдом, которая возила с собой запас солярки в двух баках на спине.


Браконьеры.

Вторгшиеся 22 июня 1941-го года на территорию СССР банды немецких браконьеров начали незаконный отстрел вольно плодившихся БТ, освобождая в белорусских танковых заповедниках “лебенсраум” для своих “панцеров”. Уже через два месяца всем стало совершенно ясно, что русские войну проиграли. Немецкие генералы, склонившись над картой вин, обсуждали детали предстоящего праздничного банкета по этому случаю, когда одному из них, он вина не пил, пришла в голову мысль сообщить и самим русским о том, что война ими проиграна. Так и вошел в историю этот генерал интендантской службы – толстый, коротко стриженый, с кружкой баварского пива и словами: “А мужики-то не знают!”
Мысль показалась здравой. Гудериан спросил, кто пойдет добровольцем. Задача оказалась не из легких: русские сидели по лесам и никого к себе не подпускали. Позвали русских перебежчиков, но и они, почему-то, идти не захотели. В результате постановили – русских на банкет не приглашать, а вопрос об уведомлении в поражении отложили на потом.
Вторично вопрос всплыл только весной 1943-го, на совещании в ставке фюрера, при обсуждении плана операции “Цитадель”. Фюрер, ознакомившись с новинками немецкого племенного танководства, произносил одну из своих знаменитых эмоциональных речей. Смысл ее сводился к тому, что русские, в общем-то, уже побеждены. По окончании речи из заднего ряда опять раздалось тихое “А мужики-то не знают!”, но внимания на это никто не обратил.
В третий и последний раз генерала с кружкой видели в рейхсканцелярии, в апреле 1945-го года. Когда фюрер закончил произносить свою новую речь о близкой победе (точно ее застенографировать не удалось – мешал гул русской артиллерии), известный своей молчаливостью генерал оторвался от кружки с эрзац пивом и снова сокрушенно посетовал: “А мужики-то не знают!”. Мысль показалась здравой, но уж больно не своевременной. Фюрер поинтересовался у генерала, где тот был все это время, на что тот правдиво ответил: “Пиво пил!”
Фюрер пожал плечами, похлопал себя по ляжкам, произнес еще одну речь о своевременности и несвоевременности, об арийцах и унтерменшах, о величии идей национал-социализма, о чудо-оружии, о тотальной войне и, наконец, предложил всем пройти на банкет по случаю близкой победы. Банкет растянулся за полночь, и перепившиеся генералы с Восточного фронта таки уговорили фюрера сыграть с ними в русскую рулетку.
Да и вообще русские оказались неправильным народом. Вместо того, чтобы как все нормальные люди строить нормальные дороги с бензоколонками на каждом шагу и становиться обычной европейской страной, покоряемой со всеми удобствами, они, почему-то, решили дорог не строить, а разводить танки и автомобили, которые смогут ездить по бездорожью и жрать что попало.
Сам Т-34 сам прекрасно обходился без дорог, но активно использовался русскими в дорожных работах. Так, например, проезжая осенью по проселочной дороге, Т-34 создавал на ней широкую и надежную разделительную полосу.
В качестве же верстовых столбов, особенно в открытой, степной местности, дорожные рабочие на Т-34 очень любили использовать немецкие танки. К примеру, подбитые рядом Pz-IV и “Пантера” означали 45-й километр, два “Тигра” – 66-й. Цифры 7,8 и 9 заменяли перевернутые танки Pz-I,II, III, а любой танк с сорванной башней обозначал 0. Иногда, для краткости обозначения, Т-34 пользовались и чешскими танками 35(t) и 38(t).
Самоотверженными усилиями “дорожных рабочих” различных родов войск почти вся территория СССР к западу от Москвы получила наконец-то полноценную дорожную разметку. В первую очередь ее, конечно, наносили вблизи столицы. Командование направило сюда лучшие кадры дорожного управления РККА во главе с лейтенантом Лавриненко, которые в кратчайшие сроки разметили надлежащим образом Волоколамское шоссе. Правда, в начале войны особенно не хватало для верстовых столбов цифр “5” и “6”, поэтому, с подачи какого-то пехотинца из бывших зэков, отправленного на лесоповал за странную науку с длинным названием, красноармейцы часто пользовались двоичным кодом.
Так же в связи с дефицитом ручных часов многие экипажи тридцатьчетверок использовали 37-мм пушки педантичных немцев в качестве сигналов точного времени. Начало двадцатого удара по броне соответствовало минуте от начала обстрела.


О характере Т-34.

Т-34 были добрыми, домашними, ласковыми друзьями человека и любили катать на загривке красноармейцев по немецким тылам. Красноармейцы любили немецкие тылы и по праздникам часто заезжали в гости к немцам на стаканчик технического шнапса. Особенно шумным и веселым был рождественский фейерверк-сюрприз 24 декабря 1942 года, который танкисты 54-й и 130-й танковых бригад устроили своим друзьям – пилотам люфтваффе с аэродрома Тацинская. Многим летчикам так понравилось раздольное русское веселье, что они остались в России навсегда.
Т-34 поздних годов рождения (43-45), выращенные по большей части в Челябинском танковом заповеднике (ЧТЗ), имели особенный, только им среди всех танков мира свойственный дух коллективизма и взаимовыручки. Если на каком-нибудь участке фронта немцы подстреливали несколько Т-34, то на следующий день разбираться с обидчиками приходило в два раза больше тридцатьчетверок. Если и это не помогало, то на следующий день они звали троюродных братьев – Исов и КВ.
Советские танкисты любили тридцатьчетверки, давали своим танкам странные, но очень поэтичные имена и писали их большими буквами на башнях – НАБЕРЛИН, ЗАРОДИНУ, ЗАСТАЛИНА, ВПЕРЁД. Пехотинцы знали все жившие поблизости с ними танки по именам и, когда надо было идти в атаку, хором громко звали их:
- За Родину! За Сталина! Вперед!
Танки игриво выскакивали из леса и неслись следом за пехотой.
Немцы, прирожденные дрессировщики танков, очень быстро заметили доверчивость Т-34 и придумали способ их приручить. Они привязывали к длинной палке несколько гранат, выскакивали из окопа, бросали ее подальше и кричали какой-нибудь доверчивой тридцатьчетверке, пасшейся неподалеку:
- Zu bringen! Zu bringen! Приносить! Приносить!
Номер этот проходил не всегда. Тридцатьчетверки были очень резвыми танками и часто успевали принести палочку обратно и положить ее к ногам хозяина.


Взгляд со стороны.

Поначалу союзники весьма скептически относились к успехам СССР в разведении танков, но, в конце концов, попросили-таки показать им Т-34. К этому времени известный немецкий браконьер Роммель, охотившийся в Северной Африке, значительно подсократил поголовье английских танков “Матильда”, разведением которых англичанин Карден занимался, видимо, под сильным впечатлением от индийских слонов. Американцы же столкнулись с тем, что и немцы, и японцы не спешат продавать им все свои арсеналы по сдельной цене, и придется все-таки воевать.
В целом Т-34 союзникам понравился, однако они очень неодобрительно отозвались о внутренней отделке. Английский танкист порвал себе рукав, а американец даже посадил внушительных размеров металлическую занозу в большой палец. В ответ на жалобы советские военспецы тут же показали им набор инструментов и объяснили через переводчика два способа применения напильника. Первый союзникам понравился не очень, и они все ж таки воспользовались вторым.
Немцы с самого начала отстрела советских танков хотели поймать Т-34 живым, и вскоре им это удалось. Пойманный Т-34 тосковал, ел мало солярки и совсем не ездил. Известный немецкий танколог Гудериан, загоревшийся желанием разводить Т-34 в Германии, решил поймать ему пару и привлечь к делу заводчика танков-чемпионов Фердинанда Порше. Однако и вместе два Т-34 вели себя так же подавленно, на отрез отказывались пить немецкий бензин, отрешенно прикладывались иногда к бочкам с трофейной русской соляркой и чахли на глазах. Приглашенный в секретный ангар специалист из института “Аннанербе”, изучавший язык зверей и птиц, спросил у тридцатьчетверок, почему они отказываются размножаться.
- Мы в неволе не размножаемся! – гордо ответили Т-34.
- Но ведь у Вас там, в России, тоже неволя! – возмущенно запротестовал присутствовавший Гудериан.
- А это наша неволя! Мы в ней что хотим, то и делаем! А в чужой мы размножаться не будем! – так же гордо ответили Т-34 и отвернулись пушками к стене.
Гудериан расстроился и ушел в наступление, а сотрудник “Аннанербе” пропал где-то в Антарктиде. Отвозившие его подводники на допросах у союзников рассказали, что несчастного заклевали пингвины, когда он начал зачитывать им последнее выступление министра пропаганды о преимуществах белой расы.


Муки творчества.

Так или иначе, но с растущим поголовьем Т-34 надо было что-то делать. Консультации с набивавшим сотню за сотней Роммелем помогли, но не надолго. 88-мм зенитки великолепно справлялись с уничтожением советских танков, но, когда над полем боя появлялись краснозвездные самолеты, приходилось выбирать что-то одно.
Фюрер решил обратиться к своим инженерам и их сумрачному немецкому гению. Гений был сумрачен как никогда и, работая на износ, выдавал без счета занимательных проектов. Самым экзотическим был проект беспилотного бомбардировщика сцепленного с истребителем, пилот которого мог нацелить и сбросить груженый взрывчаткой бомбер например на союзнический корабль. Когда фюрер глянул чертежи был уже 1944-й, и он настоял на том, чтобы Абвер нашел что-то, чего у союзников пока меньше, чем бомбардировщиков у Германии. Пока считали большие города, военные заводы и штабы армий, русские сочинили очередное наступление и решено было побросать все на них.
В сорок втором сумрачный гений был еще не так потрепан умственными усилиями и задание выполнил. Представленная высшим военным чинам штуковина называлась “Panzerfaust”и напоминала большой нераспустившийся вантуз. Разработчики (один из которых по слухам продал дьяволу душу за идею этого аппарата), утверждали, что игрушка пробивает броню любого советского танка.
- И из чего этим стрелять? – спросил артиллерист, оглядывая новоиспеченное чудо-оружие.
- Нет, - сказали инженеры. – Это не снаряд. Это оружие пехоты. С этим надо подойти поближе к танку и нажать во-о-о-от здесь.
- И как близко надо подойти? – настороженно спросил штурмбаннфюрер СС с проседью в волосах.
- Ну, метров на 50, на 30, - прикинули инженеры.
Штурмбаннфюрер тяжело вздохнул и достал фляжку с водкой, а министр Шпеер набросал будущий приказ фюрера о поголовной мобилизации цирковых гимнастов (всех чревовещателей уже забрал себе Геббельс, телепаты сидели у Шелленберга, а шпагоглотателей Скорцени готовил к покушению на большую тройку).


Соколиная охота.

Такой вид охоты немцам был в 1919-м запрещен, все соколы пошли на чучела, но изобретательные боши приспособили для этого дела орлов и разводили их в заграничных питомниках под видом почтовых голубей.
На вопрос военной комиссии союзников “А что это за штука у него под брюхом, уж не бомбодержатель ли?” расторопный Гуго Юнкерс ответил, что это инкассаторский самолет, заказанный Дойчебанком для перевозки сейфов.
Подобная маскировка не могла не наложить специфического отпечатка на охотничьи качества некоторых пород, которые потом разводились уже в самой Германии. Потому, когда в 43-м на часть 87-го выводка орлов Юнкерса, повесили по паре объемных контейнеров с подходящими пушками, кто-то из пилотов предложил просто поездить в таком виде по земле, мол, проще будет. С того дня “Юнкерсы” начали поклевывать в загривки табуны Т-34 пока, как нам теперь известно, “Красные соколы” всей оравой то гонялись за Эрихом Хартманном, то, опять же всей оравой, бегали от него.
Обычно соколиная охота выглядела так:
- Попал! Попал! – радостно вопил молодой зеленый “Юнкерс”, входя из пике.
- Ну и? – бывалая тридцатьчетверка уныло оборачивала к нему поцарапанную граненую башню. – Фулюган нещщасный!
Пока “юнкерс” долетал до дома и рассказывал там о своих подвигах, ремонтники при помощи кувалды и известной матери приводили ушибленную тридцатьчетверку в чувство, и она ехала дальше.
Взаимопонимание и дружба у русских танков с немецкими орлами устанавливались медленно. Только когда один и тот же “юнкерс” трижды продырявил Т-34 из своих пушек за неделю советского наступления, Т-34му это надоело и при следующем появлении старого знакомца, он сиганул в реку с понтонного моста, вопя:
- Не надо! Я сам!
Покружив над пузыриками гордый собой по самое дальше некуда орел улетел, а тридцатьчетверка выползла на берег, отряхнулась и двинулась дальше. Стояла осень, холодало, водичка была не парное молоко, а моржевание у русских больше практиковали грузовики, поэтому Т-34 некоторое время покашливал движком и скрипел башней. В следующий раз они встретились уже в гостях у “юнкерса”, на аэродроме. (Ну любила широкая русская душа большие открытые пространства!)
Полный конец соколиной охоте настал зимой 1944-го, когда Хартманн на пару недель уехал с фронта жениться, и “Красные соколы” от скуки и отсутствия водки посшибали все “Юнкерсы”.


Последняя надежда.

Злые языки говорят, что одну легкомысленную и политически ненадежную пленную тридцатьчетверку немцам все же удалось свести с “Тигром”. Историки придерживаются мнения, что это было изнасилование. В общем, так или иначе, вывести смешанную породу им удалось. Правда, родившаяся девочка была толста в кости и весом в папу, но мамина фигура со всеми достоинствами осталась при ней. Чтобы избавиться от слухов о неарийском происхождении нового танка, отца и мать быстренько отправили на Восточный фронт, а ее саму назвали по папиной линии – “Пантерой”.
Первые поколения “Пантер” имели слабое здоровье - многие откосили от фронта и записались в БРЭМы. Еще одну незначительную по числу партию отправили на скрещивание с “Тиграми”. Через год на свет появился первый достойный результат этого процесса, названный “Королевский тигр”. Танк, как и его родители, практически неуязвимый и гарантированно уничтожавший все в радиусе двух километров вокруг. Русским танкистам, в отличие от немецких, опять забыли сказать, что им ничего не светит, и, встретившись в “Тиграми” и “Пантерами” на Курской дуге, они нагвоздили достаточно пищи для размышлений советским селекционерам.
Те, не долго думая, добавили чего-то в соляру опытным Т-34 и народившееся потомство разделилось на два вида – у одного просто вытянулась и распухла до тигриного калибра пушка, а у другого еще и башня стала большой, совсем квадратной и срослась с корпусом.
- Надо же! – удивились селекционеры, разливая себе по стаканам оставшееся в колбочке вещество. – Действует!
Другим курским подарком стало детище Фердинанда Порше, который вывел в своих лабораториях нечто сказочное – емелину самоходную печку с пушкой на курьих ножках. Пушка оказалась еще страшнее, чем у Тигра, а лобовую броню можно было пробить только саперной лопаткой с будущего памятника в Трептев-парке. Советские танкисты, насмотревшись вдоволь на подобные чудеса, стали применять для борьбы с ними такие же сказочные методы.
Например, такой. К ползущей мимо леса самоходке с другой стороны подъезжала тридцатьчетверка и декламировала:
- Die hutte, die hutte! Повернись ко мне передом, к лесу задом!
Незнакомая с русским фольклором самоходка неспешно поворачивалась и несла справедливую кару за необразованность.


Кошмарный сон.

С окончанием Великой Отечественной закончился браконьерский отстрел тридцатьчетверок, и они начали вольготно размножаться на освободившихся просторах, а потом пошли расползаться по всему миру. Монгольские скачки все-таки состоялись еще раз, и первые места на Гран-при Манджоу-Го’45 поделили между собой советские команды на Т-34, БТ и ИСах.
Спустя несколько лет корейские товарищи попросили несколько Т-34 на откорм и разведение. СССР помог, но у всех поставленных в Корею танков Т-34 принудительно меняли разрез смотровых щелей. Там же, в Корее, постоянно происходили любопытные казусы. Американские солдаты за время войны в Европе привыкли, что по команде “Танки!” надо выбежать на дорогу и приготовится стрелять сигареты у жирующих по тылам танкистов. Так и запечатлела их корейская кинохроника – радостно бегущими навстречу северокорейским танкам, без оружия и с поднятыми руками.
Самым прославленным экипажем корейской войны стали танкисты лейтенанта Ли Си Цына – механик-водитель Ми Рош Ник, заряжающий Кам Зол Кин и стрелок-радист Пав Лен Ко. Когда несколько позже потребовалось снять фильм для детей о боевом содружестве армий социалистических стран, именно их боевые будни хотели взять за основу сюжета. Однако до режиссера дошли нехорошие слухи о корейской кухне, и он решил взять поляков в напарники к своей овчарке, которой прочил в кино большое будущее.
Долго ожидавшаяся встреча в бою Шерманов и Т-34 все-таки состоялась. Американцы, подытожив результаты, прикинули, что будет, если посадить в каждый Т-34 кого-то вроде того Ли Си Цина и поняли, что летающие крепости и ядерные бомбы у них получаются несколько лучше, чем у СССР - истребители. Так они думали, пока в небе Кореи не встретились с корейским асом Ку Ни Цином. После анализа результатов воздушных боев, американцы решили на войну с СССР в ближайшем будущем забить и клепать побольше тостеров.
А в Европе тем временем одно поколение советских танков сменяло другое. Вот как пишет об этом Ветхий танковый завет: “БТ-2 родил БТ-5. БТ-5 родил БТ-7. БТ-7 родил Т-34. Т-34 родил Т-44 и братьев его – Т-54 и Т-55. Т-55 родил Т-62… Те же Т-34, что ушли в земли Египетские, взяли себе жен оттуда и родили установки самоходные, 122-х миллиметровые…”. И долго еще разносился по разным материкам знакомый танковых моторов, долетая едва различимым эхом до родины инженера Кристи и заставляя его потомков тревожно ворочаться во сне.


На память.

Еще один, не такой давний, но очень любопытный факт из биографии Т-34 малоизвестен. При воссоединении Западной и Восточной Германий военные ФРГ настоятельно попросили власти ГДР и других стран – будущих членов НАТО убрать с видных мест Т-34, оставленные советскими воинами на память, или хотя бы завешивать брезентом на время прохождения их колонн. Оказалось, немецкие танки “Леопард”, дальние потомки “Тигров”, очень нервозно регировали на знакомый силуэт и все время норовили свернуть в кювет вместе с перевозившими их трейлерами.
Хотелось бы успокоить наших западных коллег танкологов – генотип tankus soveticus стабилизировался, и дальние родственники Т-34 уже не склонны к миграциям на запад, как их предки в 50-х 60-х.
Спокойной ночи!

С Вами был малоизвестный танколог Андрей Морозов aka Мурз
Отдельное спасибо Сергею Буркатовскому
(aka SerB) и Ивану Кошкину.

Пишет  Мифическая личность:
Полностью текст не привожу, чтобы не загружать дайрик - только небольшие превью. Основной текст по ссылкам "читать дальше ".

Развитие бронетанковых сил в Японии
25 ноября 1936 года императорская Япония и гитлеровская Германия подписали "антикоминтерновский пакт". Год спустя, в 1937 году, к соглашению присоединилась фашистская Италия. Коалиция оси "Берлин-Рим-Токио" приступила к разделу сфер влияния. Япония, давно мечтавшая о власти над "Великой Восточной Азией", и уже успевшая к этому времени захватить Манчжурию, оказалась наиболее готовой из своих союзниц к широкомасштабным военным действиям. В 1937 году Япония начала вторжение к Китай. И не случайно именно в этом году в стране восходящего солнца был создан первый танк, которому прочили роль основного ударного средства японских сухопутных войск.

продолжение
Япония вовсе не была такой уж "безтанковой", как считают многие. На самом деле, японские бронетанковые войска имели большой спектр различных бронемашин - танков, танкеток, и прочая. Также многие считают японские бронемашины "несерьезными", намного уступающими немецким или советским танкам. Тут следует отметить, что именно Япония в самом начале войны намного более совершенные машины, как по огневой мощи, так и по ходовой части, а также имела намного больший парк бронетехники. (Тут я категорически не согласен с автором статьи) Многие исследователи совершают ошибку, сравнивая технические данные самых знаменитых танков - японского "Чи-Ха", немецких "Тигров" и советских "Т-34". Конечно, первые японские танки значительно уступали им - но в этом нет ничего удивительного. Во-первых, это были одни из самых первых танков, причем разработанные с нуля. Во-вторых, следует отметить тот факт, что японские танки изначально проектировались под тяжелый климат юго-восточной Азии и труднопроходимый ландшафт, для которых намного больше ценилась та же маневренность.
Читать дальше


Лёгкий танк "Ха-го"
"Ха-го" стал самым массовым японским танком 30 - 40-х годов - всего до 1943 года было произведено 1300 машин. Малые и легкие танки вообще составили основу танкового парка Японии во второй мировой войне. Согласно взглядам японского военного руководства танки предназначались для сопровождения пехоты в бою в составе небольших подразделений. В наставлении 1935 года по подготовке танковых частей указывалось, что "основное назначение танков - бой в тесном взаимодействии с пехотой". Основными их задачами считались: борьба с огневыми точками и полевой артиллерией и проделывание проходов пехоте в заграждениях. Танки могли посылаться в "ближние рейды" за передний край обороны противника на глубину не более 600 м. При этом, нарушив его систему обороны, они должны были возвращаться к своей пехоте и поддерживать ее атаку. Наиболее маневренным видом боевых действий были "глубокие рейды" вместе с кавалерией, моторизованной пехотой на автомашинах, саперами и полевой артиллерией. В обороне танки использовались для проведения частых контратак (в основном ночью) или для ведения огня из засады. Борьба с танками противника допускалась только при крайней необходимости. Правда, к концу войны японские наставления уже рассматривали танки как наиболее эффективное противотанковое средство. Нередко легкие танки в обороне закапывали в землю.


"Xa-го" неплохо показал себя в боях против китайской армии. Но летом 1939 года японским танкистам довелось столкнуться в боях на Халхин-Голе с советскими войсками. Вместе с другими повоевали здесь и три роты "Ха-го" из 4-го танкового полка под командой подполковника Тамада. В основном это были машины "маньчжурской" модификации. Бои показали такие их недостатки, как слабая бронезащита, большое "мертвое пространство" при стрельбе, неудовлетворительный обзор. Большой урон японцам нанесли мощные 45-мм танковые и противотанковые советские пушки. Советские БТ, Т-26, БА-6 и БА-10 открывали огонь с максимальных дистанций, пользуясь преимуществом в вооружении. Наши войска отмечали медлительность японских танков, боязнь оторваться в бою от своей пехоты. Теснота боевого отделения, отсутствие специальных средств наблюдения и связи, разнесенная установка пушки и пулемета в башне сильно затрудняли работу командира "Xa-го", действовавшегок тому же "в одиночку". Открытые смотровые щели были причиной частых ранений экипажа свинцовыми брызгами от пуль. Опыт боев заставил японцев улучшать характеристики легких танков.
Читать дальше


Тип 97, он же "Чи-Ха" - средний танк Имперских Сухопутных Сил Японии.
Сегодняшний рассказ - о самом знаменитом японском танке Второй Мировой Войны. Самом знаменитом, и самом массовом в производстве.


"Чи-Ха" был одним из первых японских танков, разработанных группой инженеров Томио Хары. Собственно, эта машина была модификацией двух первых танков, принятых на вооружение - легких "тип 89 Чи-Ро" и "тип 95 Ха-Го". Учитывая первый опыт в танкостроении, со всеми его успехами и неудачами, японские инженеры принялись одновременно за разработку двух последующих моделей. Одна из них получила название "Чи-Ха", он же "средний третий", вторая - "Чи-Ни", он же "средний четвертый".


Причиной для одновременной разработки двух машин, являлось следующее: японская сухопутная армия разделилась тогда в отношении танков на два лагеря. Один - во главе с министерством обороны, генеральным штабом сухопутных сил и арсеналом Осаки. Они считали более целесообразным построить как можно быстрее и как можно больше легких танков, более простых и дешевых в производстве. Второй лагерь - арсенал города Сагами, многочисленные военные эксперты и офицеры с фронта. Они считали более лучшим построить меньшее количество танков, но более совершенных - полноценных
средних танков с хорошей броней, маневренностью и вооружением. Обе стороны так и не пришли к взаимному соглашению, поэтому инженерам был отдан приказ на разработку двух вариантов танка, которые бы устроили обе стороны. "Чи-ха" должен был отвечать запросам арсенала Сагами - то есть быть хорошо защищенным средним танком, а "Чи-Ни" - требованиям генерального штаба, и быть более легкой и дешевой машиной.


"Чи-Ха" отличался от своих предшественников большей маневренностью и "Чи-Ни" большей подвижностью, а также чуть большим экипажем - в четыре человека. Схема ходовой части была для него подобрана не сразу. Первые проекты предполагали по восемь опорных катков (сплошных сдвоенных и одинарных спицованных) и по четыре поддерживающих ролика на борт. Одинарные сплошные катки блокировались по два в шахматном порядке и подвешивались на коленчатых рыгачах, а сдвоенные крепились на таких же рычагах индивидуально. Упругими элементами служили три наклонно установленные винтовые цилиндрические пружины, упиравшиеся в верхние концы коленчатых рычагов.
Читать дальше


Средний танк "Тип 01 Чи-Хе"
Танк "Тип 01", он же "Чи-Хе", был построен на базе танка "тип 97 Чи-Ха" и, по сути, являлся его модификацией.


Учитвая боевой опыт танка "Чи-ха", японские конструкторы решили улучшить внушительный ряд узлов своих бронемашин. Причиной для этого послужили не слишком впечатляющие результаты японских танков "Чи-Ха" при встрече с американскими "М3". Новый танк, "Тип 01 Чи-Хе", он же "средний шестой", должен был получить более мощное орудие - самое слабое место всех предыдущих танков, также более мощный двигатель, и более толстую броню.


Итак, учитывая печальный опыт столкновений с американскими танками, японские инженеры были вынуждены ввести ряд существенных изменений в конструкцию своих бронемашин. На тот период самыми лучшими японскими танками считались "Тип 97 Чи-Ха" и его модификация "Синхото Чи-Ха". Однако, как обнаружилось, "Чи-Ха" имел на вооружении слишком слабое башенное орудие, не способное пробивать толстую броню "американцев" с большого расстояния. Также было решено, что "Чи-Ха" имел не слишком надежную защиту, как по толщине брони, так по углу наклона бронелистов.


Первым танком, получившим эти модификации, стал "Тип 01 Чи-Хе".
В сравнении со своим предшественником, танком "Чи-Ха", "Тип 01" вышел слегка длинее и чуть уже. Повышение толщины фронтальных бронелистов, равно как и более тупой угол их наклона, вызвал утяжеление танка на две с небольшим тонны. На новой машине уже не было выступающей вперед рубки и жалюзи на бортах.
Читать дальше

URL записи

М3 "Scout Car" США 1939 год


БТР 152 СССР 1950 год


КамАЗ-43269 "Выстрел" /БМП-97/ Россия 2005 год

Пишет  Samuray-08:

Довоенные разработки

История ведёт отсчёт Второй Мировой Войны по "европейским" событиям - с 1 сентября 1939 года. Но Япония начала "свою" вторую мировую в Азии несколько раньше, в июле 1937 года, широкомасштабной агрессией против Китая. Все дальнейшие её действия в континентальной Азии и на островах Тихого океана вплоть до перехода в 1943 году к стратегической обороне были связаны единой целью создания "сферы сопроцветания Великой Восточной Азии". Боевые действия разворачивались с большим размахом, на разнообразной местности, в самых различных климатических условиях. И повсюду японцы в той или иной степени использовали свою бронетанковую технику.
читать дальше
Работы по созданию танковых сил японское военное руководство начало на рубеже 20-х годов с изучения опыта стран, широко применявших танки в первую мировую войну. В 1917-1923 годах закупались и испытывались английские танки Мк IV, Мк А "Уиппет", французские "Рено" FT-17. Первая танковая группа была сформирована в апреле 1925 года из танков "Уиппет" и "Рено". В 1927 - 1930 годах испытывались английские танки "Виккерс" Мк С, "Виккерс 6-тонный" и танкетка "Карден-Лойд" Мк VI, французский легкий танк "Рено" NC-27. Закупленные во Франции "Рено" FT-17 ("Ко-Гата") и NC-27 ("Оцу") оставались в строю вплоть до 1940 года. Часть "Оцу" даже оснастили японскими дизельными двигателями.

От использования исключительно зарубежных образцов к развитию собственного танкостроения Япония перешла в конце 20-х годов. В 20-30-е годы было разработано 16 образцов танков, серийно же производились только семь из них. Производством бронетанковой техники занимался ряд фирм - "Токио Гасу Дэнки" (впоследствии - "Токио Дзидоша" и "Хино Дзидоша"), "Исикавадзима Дзидоша Сейсакусио" (с 1933 года входила в компанию "Дзидоша Косио"), концерн "Мицубиси", ставший ведущим производителем бронетанковой техники (за 1931-1945 годы произвёл 3850 танков из общего количества 6600), "Кобэ Сейкошо", "Ниигата Теккошо", а также арсеналы в Нагоя, Осаке, Сагами, Кокура. Производство развивалось медленно: в 1931-1935 годах японская армия получила 574 танка. Боевые действия против Китая в 1937 году Япония начала, имея в Маньчжурии всего 400 боевых машин. К середине 1939 года было изготовлено 2020 танков, в войсках же имелось всего 720. Для сравнения напомним, что Германия в сентябре 1939 года располагала 3195 танками, а к июню 1941 года - 5639; СССР к июню 1941 года - около 22 600. Развитие производства танков в Японии можно проследить по годам: 1939 г. - 462, 1940 г. - 1023, 1941 г. - 1024; самый высокий уровень годового производства был достигнут в 1942 году- 1191. Всего же за 1941-1945 годы в Японии выпустили около 3600 танков. В Германии за один только 1942 год - 6200, а в СССР - 24 446 танков.

Так что танковый парк японской армии всегда был немногочисленным - к концу 1943 года он составлял немногим более 2000 единиц. Даже самое крупное объединение - Квантунская армия, насчитывавшая в это время 1 млн. человек, имела лишь 550-600 танков и бронемашин. К августу 1945 года эта группировка располагала 1150 танками. Танкостроение явно не относилось к числу приоритетных отраслей экономики: гораздо больше средств и усилий вкладывалось в военное судо-, авиастроение, а также в производство стрелкового оружия и средств ПВО. Такая ориентация военной промышленности объяснялась планами ведения войны прежде всего в районах Тихого океана и в специфических условиях Дальнего Востока. Недостаточно было развито в Японии авто- и моторостроение.

При постоянном дефиците ресурсов это сильно ограничивало возможности танковой промышленности Японии, что проявилось не только в количестве построенных машин, но и в их качественных характеристиках. К концу войны интерес японского руководства к танкостроению еще более снизился. Так, принятая 25 января 1945 года "Программа чрезвычайных мер, необходимых для достижения победы" приоритет в производстве вооружений отдавала строительству самолетов. Заметим, что в середине 30-х годов японское военное руководство считало достаточным при численности армии в 2,3 млн. человек иметь до 2150 легких и 3855 средних танков. Численность вооружённых сил во время войны была доведена до 7,2 млн. человек, а вот желаемого уровня танкового производства достичь так и не удалось.

Японские уставы и наставления рассматривали танки в основном как средство сопровождения пехоты в бою и ближней разведки. В наставлении по подготовке танковых частей, изданном в конце 1935 года, указывалось, что "основное назначение танков - бой в тесном взаимодействии с пехотой". Поэтому самостоятельных крупных соединений не создавалось. К 1937 году было сформировано два отдельных танковых полка, две механизированные бригады и 21 бронеотряд в составе пехотных и охранных дивизий. К началу следующего года в японской армии имелось уже четыре танковых полка и четыре механизированные бригады. К моменту развертывания в конце 1941 года широкомасштабных действий на тихоокеанском театре в японской армии имелось 18 отдельных танковых полков. Только с признанием за танками самостоятельных задач Япония приступила к созданию танковых дивизий.

В 1941 году смешанную механизированную бригаду в составе Квантунской группировки в Маньчжурии реорганизовали в 1-ю и 2-ю танковые группы (дивизии) - до 400 легких и средних танков в каждой. По штату дивизия включала: две танковые бригады по два полка (по пять рот в полку), мотопехотный полк, разведывательные, артиллерийские, противотанковые, транспортные подразделения. Тогда же в десяти пехотных дивизиях появились танковые роты по 9 машин, подобные роты ввели также в 1-й и 4-й специальные морские десантные отряды. Танковые отряды появились и в усиленных пехотных дивизиях типа "А" и "А1": дивизия типа "А" имела 7 танков, а дивизия типа "А1 " - 81 танк. Подобные дивизии входили в состав Квантунской армии. Отдельные танковые роты (как правило, по 4 танка) находились в резерве главного командования. Танковые части придавались армиям при подготовке наступления. Так, 14-я японская армия (впоследствии 14-й фронт), выделенная для захвата Филиппин, включала два танковых полка (4-й и 7-й), 15-я армия, нацеленная на Таиланд и Бирму, - три полка (1, 2 и 14-й). 25-я армия в Малайе получила 1-й, 6-й и 14-й полки. В конце 1942 года в Маньчжурии была сформирована 3-я танковая дивизия, а осенью 1944 года в самой Японии - 4-я. Впрочем, дивизии (группы) были скорее административной, нежели тактической единицей и в полном составе применялись крайне редко: 2-я на Филиппинах в конце 1944 года - начале 1945 года, 3-я - во время наступления в Китае весной 1944 года. Оно и понятно, на большинстве театров сами природные условия мало способствовали массированному применению танков и бронемашин. К августу I945 года в армии имелось 4 танковые дивизии и 6 танковых бригад. Интересно отметить, что в июле 1942 года при подготовке к боевым действиям против СССР в рамках Квантунской армии была сформирована 1-я танковая армия (1-я и 2-я танковые дивизии), никак, впрочем, себя не проявившая. Состав конкретных частей и соединений не был однородным и зависел от наличия материальной части, времени формирования и дислокации. Отдельная танковая бригада в Маньчжурии включала два танковых полка, пехотный батальон, артиллерийский дивизион, инженерный и ремонтный батальоны. Каждая рота имела 10 лёгких или средних танков и 6-8 грузовых автомашин. Танковая дивизия в Маньчжурии с 1944 года включала одну бригаду и имела по штату 127 лёгких (из них 40 "резервных") и 249 средних танков. В частях, действовавших на островах, доля лёгких танков оказывалась больше. В Малайе воевали смешанные танковые роты по 10 средних и два лёгких танка в каждой.

Основными задачами танков в бою считалась борьба с огневыми точками противника и его полевой артиллерией, не подавленными в ходе артподготовки, а также проделывание проходов пехоте в заграждениях. Предполагалась организация взаимодействия на поле боя с полевой артиллерией и авиацией. Танковые подразделения могли посылаться в так называемые "ближние рейды" за передний край обороны противника на глубину не более 600 м. При этом, нарушив его систему обороны, танки должны были возвращаться к своей пехоте и поддерживать её атаку. Первый эшелон боевого порядка, как правило, составляли малые танки, ведущие своего рода боевую разведку и вскрывающие систему огня противника. За ними следовали лёгкие и средние танки с пехотой. Такая схема более соответствовала условиям поля боя 20-х годов.

Наиболее манёвренным видом действий были "глубокие рейды" танковых подразделений вместе с кавалерией, моторизованной пехотой и саперами на автомашинах, полевой артиллерией. Например, при высылке разведотрядов в них (согласно полевому уставу 1938 года) включали 1-2 взвода танков или бронеавтомобилей вместе с 1-2 эскадронами конницы и мотопехотой. Разведотряды действовали на глубину до 25-30 км и дробились на дозоры в составе отделения пехоты или конницы и 1-2 танков или бронемашин. На марше танки могли придаваться авангарду с задачей уничтожения противника, препятствующего продвижению, или захвата важных рубежей. При этом они должны были передвигаться "скачками" впереди авангарда или по параллельной дороге. В сторожевом охранении 1-2 танка могли выделять в состав поста.

В обороне их использовали для проведения частных контратак или ведения огня из засады. В качестве неподвижных огневых точек нередко использовали устаревшие машины типа "Оцу" (NC-27). Борьба с танками противника допускалась только в случае крайней необходимости. Правда, к концу войны японские наставления уже рассматривали танки как наиболее эффективное сухопутное противотанковое средство.

Уставы и тактические руководства японской армии в целом составлялись в духе манёвренности и внезапности, заимствуя ряд положений из немецких уставов. Ограниченный круг задач танков, казалось бы, противоречил общим требованиям и соответствовал скорее "позиционным" формам. Однако тактические взгляды японского командования были тесно связаны с небольшим количеством и невысокими в целом характеристиками имевшейся бронетанковой техники.

Против легко вооружённого противника, не обладающего достаточным количеством противотанковых средств, японская тактика вполне себя оправдывала, как это было в Китае, Бирме, Малайе, Голландской Индии, где танки добивались успеха одни или в сопровождении пехоты. Но уже в боях на реке Халхин-Гол большой урон японским танкам нанесли 45 мм танковые и противотанковые советские пушки. Кстати, и собственные противотанковые средства японцев оказались эффективнее своих же танков. Наши войска отмечали медлительность последних в бою. Не менее серьёзный урон несли японские танкисты и в боях на островах с американскими войсками в 1943-1945 годах. В боях с Советской Армией в августе-сентябре 1945-го японские танки фактически себя не проявили и были захвачены в основном в парках. Исправные трофейные машины передали Народно-освободительной армии Китая: в Пекин НОАК торжественно вступала на японских танках. С другой стороны, 543 японских танка не без помощи американцев получила гоминьдановская армия Чан Кайши.

Танковые войска Японии имели достаточно обученный младший состав механиков-водителей, артиллеристов, радистов, подготовка которых занимала два года. Офицеры же набирались из числа общевойсковых и проходили обучение в офицерской танковой школе переподготовки в течение всего 3-6 месяцев и даже в танке не расставались с офицерским мечом.


Обозначения японской бронетанковой техники

Числовые обозначения образцам вооружения и боевой техники в Японии с 1930 года давались в соответствии с летосчислением "от основания Империи" ("кигэнсэцу", 660 год до н. э.). До 1940 года обозначения были полными или по последним двум цифрам: так, образцу 1934 года соответствовало обозначение "тип 2594", "2594" или "94", 1940 года - "тип 100" (далее будет приводиться как полное обозначение моделей, так и сокращённое, двузначное). С 1941 года использовалась только последняя цифра; "тип 1" соответствовал модели 1941 года, "тип 2" - 1942 года и т. д. Поэтому в тексте встречаются одни и те же "цифровые" обозначения разных танков и их элементов (скажем, 47 мм пушка "тип 100" и дизель "тип 100", 37 мм и 47 мм пушки "тип 1"). Кроме того, машина получала название, составленное из обозначения типа и "счётного" иероглифа, например, "Чи-Ха" и "Чи-Хе", "Хо-Ро" и "Хо-Ни". Числительное соответствовало обычно не порядку принятия на вооружение, а номеру разработки. Впрочем, это правило иногда нарушалось: так, "Ха-Го" состояло из "счётного" иероглифа "три" и слова "модель", а "Ка-Ми" составлялось из слова "плавающий" и первого слога названия фирмы "Мицубиси". Иногда бронемашины получали имена собственные по названиям фирм или арсеналов - "Сумида", "Осака". Ряд японских танков и бронемашин - в основном опытных - обозначаются в литературе (включая японскую) латинскими аббревиатурами, которые также используются в данной статье.

Разработка бронетанковой техники и её элементов в Японии была подчинена строгой системе. Если рассматривать только номенклатуру бронетанковой техники, созданной в 30-40-е годы, можно увидеть, что она в целом отвечала требованиям времени и составляла вполне сбалансированную систему бронетанкового вооружения:
- малые танки и бронеавтомобили в качестве машин боевой разведки и охранения;
- лёгкие и средние танки в качестве боевых машин;
- тяжелые танки усиления;
- самоходные противотанковые пушки и артсистемы;
- самоходные орудия поддержки, а также "артиллерийские" танки в качестве "штурмовых" САУ;
- самоходные зенитные установки на танковом шасси;
- бронетранспортёры для пехоты;
- бронетягачи высокой проходимости;
- плавающие танки и бронетранспортёры;
- специальные машины - командирские, передовых наблюдателей, химические, инженерные и инженерно-штурмовые танки, мостовые танки, БРЭМ, самоходные краны.

Однако ограниченные возможности производства, его неравномерность и недостаточный технический уровень не позволили использовать достоинства этой системы. Массово производились, по сути, только несколько - менее десятка - моделей малых, лёгких и средних танков. Небольшой выпуск колёсных и полугусеничных бронемашин можно объяснить как расчётом на труднопроходимую местность, так и сравнительно слабым развитием автостроения, что лишало такие машины их главного достоинства - дешевизны и быстроты производства.

Японские танки в целом отличались малым весом, лёгким бронированием, удовлетворительной подвижностью. Шасси танков стремились приспособить к условиям местности, на которой им предстояло действовать. Удельное давление на грунт для большинства танков находилось в пределах 0,7-0,8 кг/кв. см, что обеспечивало неплохую проходимость. В то же время танки имели недостаточную огневую мощь, примитивные приборы наблюдения, были плохо оснащены средствами связи. Собирались танки на каркасе, сварка заменила клепаные соединения только в начале 40-х годов. Внутренний объём машин максимально "ужимался " в расчете на низкорослость экипажей. Танки имели множество лючков, облегчавших обслуживание и ремонт агрегатов, но ослаблявших бронелисты.

Положительной чертой было создание и широкое использование двухтактных дизельных двигателей, позволивших сгладить остроту такой проблемы, как постоянная нехватка бензина. 6-, 8- и 12-цилиндровые дизели семейства "тип 100" имели единые размеры цилиндропоршневой группы.

Интересно также применение на танках разных классов одинаковой схемы подвески, одних компоновочных решений, одинаковой конструкции командирской башенки и т. п. Это облегчало освоение машин экипажами, ремонт и производство.

Японцы среди первых приняли установку на боевых машинах курсовых пулемётов, а вот для пулемётов в башне упорно предпочитали независимую установку спаренной. Неплохой конструкцией отличалась 47 мм танковая пушка "тип 1".

В конце 20-х годов в Японии были построены опытные плавающие бронемашины с экипажем из двух человек и смешанным колёсно-гусеничным ходом. В 1934-1935 годах предпринимались попытки сделать плавающими лёгкие танки 2592 "А-И-Го" за счёт изменения формы корпуса до водоизмещающей и установки гребных винтов, а также применения навесных понтонов.

Серия опытных плавающих танков - SR-I ("И-Го " - первая модель) постройки фирмы "Мицубиси ", SR-II ("Ро-Го" - вторая модель) фирмы "Исикавадзима" и SR-I/III - была испытана сухопутными войсками в 1931-1937 годах. Танки SR имели вес от 3,6 до 7 т, экипаж 2-3 человека, 5-6-мм броню и вооружались двумя пулемётами (в башне и корпусе). Плавучесть обеспечивалась водоизмещением корпуса, ходовая часть выполнялась по типу английских машин "Виккерс-Карден-Лойд". Неудачи испытаний охладили интерес армейского командования к этим машинам. С 1941 года инициатива разработки перешла к флоту - обширные планы завоеваний на Тихом океане требовали создания специальных боевых машин для десантных операций. В конце концов японским танкостроителям удалось создать удачные плавающие танки, которые широко использовались японской армией в годы Второй Мировой Войны.

Серийные САУ выполнялись на готовом танковом шасси, орудие и экипаж удовлетворительно защищались только спереди. Как и в Германии, в Японии с середины войны заметен резкий рост интереса к самоходным противотанковым пушкам, однако произведено их в отличие от Германии было очень немного. Так, из всех танковых шасси, произведённых "Мицубиси ", только пол-сотни были построены для САУ.

Теперь несколько слов о внешнем виде японских танков и бронемашин. Окраска их была весьма разнообразна и зависела в основном от места службы. Скажем, в Китае и Маньчжурии использовалась деформирующая четырехцветная окраска - хаки, коричневый, желтый, черный. Нередки были две волнистые желтые черты, пересекающие машину от носа к корме и от борта к борту. С 1941 года на островах Тихого океана преобладала пятнистая окраска из цветов "выжженной травы": зелёного, коричневого, реже - чёрного. Ходовая часть окрашивалась в цвет "выжженной травы" охрой, придававшей ей к тому же дополнительную антикоррозионную стойкость.

Из употреблявшихся эмблем упомянем практически обязательный флаг, рисовавшийся на борту башни или нижнем лобовом листе. У "армейских" танков это был обычно государственный флаг Японии с круглым восходящим солнцем, а на верхнем лобовом листе, как правило, крепилась выштампованная пятиконечная звезда - армейская эмблема. Небольшие звёзды вместе с номером рисовались также трафаретом на кормовом листе корпуса слева. Танки военно-морских десантных отрядов несли на себе изображение флага с красным солнцем с 16 лучами и выштампованный якорь.
Танки имели свои номера. Четырёхзначные составлялись из двух частей: первые две цифры - тип танка (скажем, 95 или 89), последние - порядковый номер. С ростом производства их сменили трехзначные порядковые номера. В эмблемах и тактических обозначениях частей популярны были такие традиционные символы, как цветок сакуры, бамбуковый лист, стилизованная хризантема, "солнечные" и "лунные" символы.

В надписях и обозначениях рот не было строгой регламентации. Для удобства опознавания их эмблемы делали самым выделяющимся элементом окраски. Танки командиров рот могли помечаться простыми знаками вроде окружности на борту, прямой или прерывистой полосой на башне. На многих фотографиях встречаются танки с надписями (разумеется, иероглифами) типа "Патриотизм" или "Великая Азия". На башнях танков и бронемашин выводили также иероглифы из названий рот (часто - по именам японских рек, гор) или катаканы - сокращенных имен их командиров. Надписи наносились белым или голубым цветом.


Малые танки "2592" ("ТК") и "2594"

Япония избежала почти повального в 20-30-е годы увлечения безбашенными танкетками, избрав в качестве машин разведки и охранения малые танки. Прототип малого танка "2592" (нередко именуется "танкеткой 92 ТК") был построен фирмой "Исикавадзима Дзидоша" в 1932 году и имел компоновку с передним расположением моторно-трансмиссионного отделения. Корпус - клепаный, с большим углом наклона лобового листа. Механик-водитель размещался в выступающей рубке впереди справа, командир - в пулемётной башне. Посадка и высадка экипажа производились через дверь в задней стенке корпуса. Имелся и люк в крыше клепаной башни. Механик-водитель на марше выглядывал из верхнего люка рубки, при этом башню приходилось отворачивать влево. Смотровые лючки механика-водителя располагались в переднем и бортовых листах рубки, командира - в корме башни. В башне в шаровой опоре крепился 6,5 мм пулемёт. Имелись и отверстия для стрельбы из личного оружия.
Двигатель располагался слева от механика-водителя. Выхлопная труба выводилась назад вдоль левого борта, здесь же находилась и решетка радиатора. Для обслуживания двигателя и трансмиссии служили большие люки в верхнем лобовом листе. Танк оснащался фарой и звуковым сигналом.

В 1933 году "Токийская компания газовых и электрических двигателей" ("Токио Гасу Дэнки", впоследствии "Токио Дзидоша" и "Хино Дзидоша") построила модернизированный образец танка, принятый на вооружение под обозначением "2594" ("94", упоминается также как "Хокай Сенша"), Его производством занимались также компании "Мицубиси Дзукогио" и "Кобэ Сейкошо".
На малых танках была отработана подвеска, предложенная в 1933 году японским инженер-майором (впоследствии - генерал-майором) Томио Хара, наиболее известным из японских танкостроителей. Одинарные обрезиненные опорные катки блокировались по два на качающихся балансирах. Упругими элементами служили горизонтальные спиральные пружины, заключённые в трубы, приклёпанные к бортам корпуса. Балансиры были связаны с двуплечими рычагами, оси которых также крепились к корпусу. Рычаги, в свою очередь, шарнирно соединялись с тягами, идущими к пружинам. Такая конструкция подвески (в дальнейшем - типа "Хара"), сочетавшая компактность с большим ходом балансиров, использовалась на большинстве японских серийных танков 30-40-х годов.

С 1937 года танки выпускались с изменённой ходовой частью: направляющее колесо было увеличено в диаметре, лишено зубчатых венцов, подвешено на балансире и опущено на землю для увеличения опорной поверхности. Одновременно танки перевооружили 7,7 мм пулемётами. На части машин пулемёт заменили 37 мм пушкой по образцу нового танка "2597".
Малый танк "94", известный под прозвищем "карапузик", был небольшой, довольно подвижной, но очень тесной машиной. Его боевая служба продолжалась до 1943 года.


Малый танк "2597" ("Те-Ке")

На основе модели "92" фирма "Токио Гасу Дэнки" построила два прототипа нового малого танка - с передним и задним расположением двигателя. Выбран был второй вариант: в кормовой части клёпаного корпуса устанавливался двухтактный рядный дизельный двигатель "OHV" и коробка передач, в передней - механизм поворота и редукторы. Рубка механика-водителя была
перенесена влево и получила более выгодную полуконическую форму. Подвеска выполнена по схеме "94", но со сдвоенными опорными катками. Танк отличала небольшая высота и рациональные углы наклона бронелистов корпуса. Новая машина получила обозначение "2597" ("Те-Ке") и вооружалась 37 мм пушкой "94" или 7,7 мм пулемётом, которые размещались в одноместной цилиндрической башне. Для посадки экипажа предназначались люки в крыше башни и рубки. Смотровой лючок механика-водителя прикрывался бронекрышкой с открытой смотровой щелью.
Система охлаждения двигателя включала два вентилятора, система питания - два топливных бака на 59 и 32 л. Выхлопная труба выводилась вперед вдоль правой надгусеничной полки. Производство танка наладила также фирма "Икегаи Дзидоша", их выпуск продолжался до 1942 года.

"Те-Ке" был неплохим разведывательным танком, если не считать отсутствия средств связи. Он участвовал в боях в Китае, Бирме, на островах Тихого океана. Для увеличения запаса хода к нему были разработаны бронированные гусеничные прицепы-канистры. Для их буксировки "Те-Ке" снабжался подрессоренным крюком. На шасси "Те-Ке" строились самоходные 37 мм и 47 мм противотанковые пушки, грузовые и специальные транспортёры - например, полубронированный транспортер "97" для прокладки кабеля.


Легкий танк "2592"

В 1931 году был построен 3,2-тонный прототип "кавалерийской боевой машины". По массе эта "боевая машина", согласно классификации того времени, находилась на границе между лёгкими и малыми танками (танкетками), но по назначению была ближе к лёгким. Компоновку выбрали, видимо, под влиянием английского "Виккерса 6-тонного": заднее расположение двигателя и переднее - элементов трансмиссии, совмещение боевого отделения с отделением управления. Такая компоновка стала основной в японском танкостроении до конца Второй Мировой Войны. Впереди слева размещался механик-водитель, справа, в выступающей рубке, - стрелок, позади них в одноместной конической башне - командир. Вооружение устанавливалось в 2 яруса. Оригинальным было устройство ходовой части: 4 опорных катка блокировались по 2 на балансирах, которые шарнирно крепились к полуэллиптическим рессорам, закрепленным концами к борту корпуса.
Танк был принят на вооружение под обозначением "2592" ("92", "Кай-Сенша", не путать с малым "92"), и в 1933-1935 годах выпускался в небольшом количестве фирмой "Исикавадзима Дзидоша". На серийных танках в ходовую часть добавили два опорных катка, то есть третий балансир с рессорой.

"92" отличала смешанная - сварная и клёпаная - конструкция корпуса и башни. Механик-водитель и стрелок имели смотровые лючки впереди и в бортах корпуса. В башне в шаровой опоре крепился 6,5 мм пулемёт, в лобовом листе корпуса справа устанавливался 6,5 мм или 13 мм пулемёт также в шаровой опоре.
В корме продольно располагался карбюраторный двигатель "Исикавадзима" или "Мицубиси". Для доступа к нему служили люки с откидными крышками-жалюзи. В поднятом положении они использовались как сиденья для зенитной стрельбы: при этом к башне на особой стойке-вертлюге крепился 6,5 мм пулемёт. Выхлопная труба с глушителем выведена назад вдоль левого борта.
Ходовая часть (на один борт) состояла из шести сдвоенных опорных катков, сблокированных попарно на балансирах, трех поддерживающих роликов, ведущего колеса переднего расположения с цевочным зацеплением. Подвеска была блокированная, на полуэллиптических рессорах, гусеница - мелкозвенчатая, с одним гребнем.

С 1937 года на части "92" вместо лобового пулемета установили автоматическую 20 мм пушку. Некоторые "92" использовались как радиотанки - на корпусе крепилась рамочная антенна. Машины поздних выпусков получили новую подвеску: четыре спицованных опорных катка большого диаметра на борт, сблокированные на балансирах по типу "Ха-Го", но с полуэллиптическими рессорами. В 1934-1935 годах была предпринята попытка сделать лёгкие танки "92" плавающими.


Легкий танк "2595" ("Ха-Го")

В 1933 году после учений опытной смешанной механизированной бригады в Маньчжурии были сформулированы требования к лёгким танкам, способным вести бой вместе с пехотой, конницей, а также средними танками, сохраняя при этом высокую скорость движения. Годом позже прошел испытания новый лёгкий танк, созданный фирмой "Мицубиси Дзукогио" с использованием опыта разработки малых танков. Новая машина получила обозначение "95" ("2595"), но стала известна также как "Ха-Го" (дословно - третья модель), есть также его армейское обозначение "Ке-Го" (лёгкая модель). В нашей литературе одно время она именовалась "Мицубиси 95". Хотя танк и был принят японской армией, а специальный завод "Мицубиси" в 1936 году подготовил его производство, он несколько лет выпускался небольшими сериями. Массовый выпуск начался только в 1938 году по окончании активных боевых действий в Китае. Кроме "Мицубиси", его производством занимались "Ниигата Теккошо", "Кобэ Сейкошо", "Дова Дзидоша", арсенал Кокура ("Кокура Рикугун Дзохейшо").

"Ха-Го" имел компоновку с задним расположением двигателя и передним - элементов трансмиссии. Отделение управления совмещалось с боевым. Впереди справа располагался механик-водитель, слева - пулемётчик. Выгнутая крышка люка механика-водителя откидывалась вперед-вверх; в ней имелся смотровой лючок со своей крышкой. В крышке смотрового лючка и по бакам от него были прорезаны вертикальные и горизонтальные смотровые щели - таким образом старались сохранить обзор при колебаниях машины. Командир танка размещался в одноместной башне, в крыше купола которой имелся круглый двустворчатый люк. Края крыши загибались вниз, прикрывая вентиляционные отверстия. В борту башни и по бокам рубки пулемётчика имелись лючки для стрельбы из личного оружия с броневыми заслонками.

Корпус танка собирался из катаных броневых листов на каркасе с помощью болтов и заклёпок. Объём подбашенной коробки был несколько увеличен за счет надгусеничных ниш. Башня - цилиндрическая, клёпано-сварной конструкции с "куполом". Для защиты экипажа от осколков брони и для предотвращения травм от ударов с внутренней стороны корпуса крепился асбестовый подбой. В башне устанавливалась 37 мм пушка "94" с длиной ствола 37 калибров. Снаряд массой 0,7 кг при начальной скорости 575 м/сек пробивал по нормали броню толщиной 35 мм с дистанции 300 м. Крепление пушки в маске допускало качание относительно башни как в вертикальной, так и в горизонтальной плоскости. Отдельно от пушки, справа сзади в башне был установлен пулемёт. В корпусе, в чуть выступающей передней рубке, располагался лобовой пулемёт в шаровой установке.

Сзади вдоль правого борта находился двухтактный дизель. От коробки передач по оси танка шел карданный вал в переднюю часть корпуса. Удельная мощность 16,2 л.с./т обеспечивала "Ха-Го" неплохую подвижность. Выхлопная труба с глушителем выводилась вдоль правого борта. Слева от двигателя устанавливались топливный и масляный баки. Для доступа к двигателю служил люк в правом борту кормы с откидной крышкой-жалюзи. Для обслуживания бортовых фрикционов и передач в верхнем лобовом листе имелись два лючка с откидными крышками.

Связь с водителем командир осуществлял с помощью переговорной трубы ("танкофона"). Средств внешней связи не было, сигналы подавались флажками. На верхнем лобовом листе устанавливались две фары.
Танк был прост в изготовлении, эксплуатации и ремонте, чем и нравился японским танкистам. Но порой простота конструкции доходила до примитивности.

В 1935 году новые танки в составе отряда смешанной механизированной бригады приняли участие в учениях на территории оккупированной Маньчжурии - в районе Большого Хингана. В результате появилась "маньчжурская" модификация танка с усиленной ходовой частью: на треугольных балансирах между опорными катками поместили дополнительные каточки, слегка приподнятые над опорной поверхностью. Каточек принимал на себя часть нагрузки и смягчал удары.
В 1938 году "Ха-Го" был перевооружён удлиненной 37 мм пушкой "97" (начальная скорость снаряда 675 м/с) и - в связи с общим изменением ружейно-пулемётного калибра в японской армии - 7,7 мм пулемётами "97".

"Ха-Го" стал самым массовым японским танком - до 1943 года заводы изготовили 1161 машину. Он неплохо показал себя в боях против китайской армии. Но летом 1939 года японские танкисты столкнулись на Халхин-Голе с советскими войсками. Повоевали здесь и "Ха-Го" - в основном "маньчжурской" модификации. Бои показали такие их недостатки, как слабая бронезащита, большое "мёртвое пространство" при стрельбе, неудовлетворительный обзор. Теснота боевого отделения, отсутствие специальных средств наблюдения и связи, разнесенная установка в башне пушки и пулемёта сильно затрудняли работу командира, действовавшего в одиночку. Открытые смотровые щели были причиной частых ранений экипажа свинцовыми брызгами.
Начав в декабре 1941 году войну на Тихом океане, Япония имела по 9 танков в составе десяти пехотных дивизий, и в основном это были "95" ("Ха-Го"). "95" имелись также в отдельных легкотанковых ротах и разведротах, они придавались и специальным военно-морским десантным отрядам. Эти танки воевали на Гуаме, Тараве, Макине, Окинаве, Филиппинах, в Малайзии.

Общую компоновку и ряд конструктивных особенностей "Ха-Го" использовали при разработке среднего танка "Чи-Ха". На шасси "Ха-Го" был построен ряд опытных машин. Элементы его ходовой части были применены, например, в полугусеничном небронированном транспортёре-тягаче "98".


URL записи

меня всё время удивляла возможность японцев впихнуть невпихуемое: Советский ВПК + анимешки



надеюсь модели вы розберёте

Пишет  TrashTank:

Трофейные танки на Ленинградском фронте, 1942 год.
Павел Лукницкий
(Танкомастер №4 за 1999 год)
читать дальше
В начале апреля 1942 года 1-й отдельной горнострелковой бригаде, 80-й стрелковой дивизии и соседним частям предстояло наступать на Веняголово. Для прорыва линии вражеской обороны и поддержки пехоты нужны были танки. А после февральских боев у Погостья танков на здешнем участке фронта не хватало. 124-я и 122-я танковые бригады недосчитывались многих машин, да и не могли бы даже при полном составе обеспечить части двух наступавших армий. 107-й отдельный танковый батальон был совсем без машин.

В конце марта танкисты этого батальона томились от вынужденного безделья в Оломне, рядом со штабом армии, и чувствовали себя отвратительно. Но откуда было ждать новых машин? Во второй половине марта ладожский лед под весенним солнцем уже таял и разрушался, ледовая трасса вот-вот могла закрыться, переправить танки из Ленинграда, как это было сделано зимою, теперь уже оказывалось невозможным. Новые танки с заводов дальнего тыла, надо полагать, были нужнее в других местах.

Танкисты батальона и командир его майор Б.А.Шалимов решили добыть себе танки сами - искать подбитые немецкие машины в лесах за Погостьем, восстановить какие возможно, использовать их. Заместитель командующего Ленинградским фронтом генерал-майор Болотников идею танкистов одобрил.

Пять человек - старший сержант Н.И.Барышев, воентехник 2-го ранга, помтехроты И.С.Погорелов, механики-водители Скачков и Беляев, а с ними сандружинница комсомолка Валя Николаева, изучившая специальность башенного стрелка, - были посланы на поиски подбитых танков.

В первый день группа, двигаясь к передовой, ничего в лесу не нашла. Заночевали под елкой, в снегу. На второй день юго-западнее Погостья группа приблизилась к передовой. Шли по лесу, под орудийным и минометным обстрелом, да не обращали на него внимания: к этому все привычны. И вот, кажется, удача! Спасибо пехоте - не соврала: впереди, между деревьями, два средних немецких танка. Поспешили к ним...

Но что это были за танки! Один совершенно разбит прямым попаданием снаряда какого-то тяжелого оружия, искрошенный мотор валялся метрах в пятнадцати от бортовых фрикционов, коробка передач торчала из снега в другой стороне, броня рваными лоскутьями охватывала чудом уцелевшую могучую сосну, надломленную, но только чуть покосившуюся. Мелкие детали были рассеяны в радиусе не менее пятидесяти метров. Среди обломков металла, в окрашенном заледенелой кровью снегу, лежали трупы гитлеровских танкистов.

Делать тут было нечего, - разве что приметить, какие детали могут пригодиться при ремонте других, пока еще не найденных танков. Второй танк стоял неподалеку от остатков первого. Но и он не годился для восстановления: сбитая снарядом нашей противотанковой пушки половина башни лежала на земле. Однако повозиться с ним, хотя бы для практики, стоило - его, вероятно, можно было завести, никаких повреждений в моторе не обнаружилось.

Никто из пяти разведчиков устройства немецких танков не знал, и потому, по-прежнему не обращая внимания на сильный артиллерийский и минометный огонь,все занялись изучением незнакомой системы.

С полудня и до поздней ночи Барышев, Погорелов и остальные провозились у этих двух танков. Разбирая побитые осколками узлы, сравнивая их с уцелевшими на втором танке, друзья узнали в этот день много полезного. Особенно довольна была Валя: помпотех Погорелов давно обещал научить ее и вождению танка и мотору. Не век же ей быть санитаркою в 107-м отдельном танковом батальоне, хотя все знают, что и в этом деле она не сплоховала, медаль "За отвагу" дана ей еще в Невской Дубровке!

На рассвете третьего дня решили продолжить поиски. Барышев взглянул на компас - и, опять шагая впереди, повел всех строго на юго-запад, по направлению, указанному два часа назад встречным артиллеристом-корректировщиком. Треск ружейно-пулеметной перестрелки, доносившейся теперь с полной отчетливостью, с той четкостью, какая бывает только в лесу на морозном воздухе, подтвердил Барышеву, что направление - правильно. Но лес был по-прежнему пуст, если не считать разбросанные повсюду трупы гитлеровцев и обычные следы прошедшего здесь несколько дней назад боя.

Вся группа остановилась, вглядываясь в чащу залитого солнечными лучами снежного леса. Между могучими соснами, повыше елового мелколесья, совсем недалеко от угадываемой за ним опушки, где, несомненно, проходили передовые траншеи немцев, едва виднелась болотно-серая башня танка.

Посовещавшись, все пятеро двинулись просекой, но не прошли и ста шагов, как были остановлены выдвинувшимся из-за ствола сосны часовым. Обменявшись пропуском, отзывом, выслушали: "Дальше, товарищ воентехник, идти нельзя, до немчиков тут двести метров!.. А танк, действительно, танкишко немецкий, на нашем крайчике с неделю уже стоит... Мы его тут гранатами приручили!.."

Не успели Барышев и Погорелов закончить разговор с часовым, как всем сразу пришлось залечь, - очевидно, услышав разговор, немцы веером развернули по просеке пулеметную очередь... И, только вглядевшись в просвет за лесом, Барышев увидел снежные бугорки землянок и мелкий окоп, утонувший в длинном сугробе бруствера. Наши бойцы на пулеметный огонь врага не ответили. Жестом руки Погорелов приказал своей группе ползти к танку. Этот добротный немецкий танк перевалился было через нашу оборонительную линию, успел войти в лес, но тут же у опушки и закончил свой боевой путь.

Заметив подползающих к танку людей, немцы зачастили из пулемета так, что, зарывшись в снегу, наши вынуждены были лежать. Затем, выбирая секунды между очередями, прислушиваясь к энергичной, затеявшейся с двух сторон ружейно-автоматной перестрелке, наши, все пятеро, поползли от сугроба к сугробу и от сосны к сосне, подобрались к танку вплотную и залегли за ним. Правым бортом он был обращен в нашу сторону, и боковой люк у него был открыт.

Улучив мгновенье, Погорелов и Барышев первыми вскочили на гусеницу. Пролезли в люк. Немцы сразу же осыпали танк пулеметным огнем. Почти одновременно впереди танка одна за другой грохнули три мины. Погорелов показался в люке, махнул рукой. Валя Николаева и Беляев до следующего минометного залпа успели забраться в танк, а старшина Скачков залег между гусеницами, под машиной.

Внутри танка оказался хаос, учиненный разорвавшимися там гранатами. Рычаги управления были выломаны, вся система управления нарушена. От немецкого экипажа, перебитого и выброшенного из танка (трупы валялись тут же, поблизости от машины), остались только льдистые пятна крови...

Убедившись, что пятеро подобравшихся к танку людей неуязвимы, немцы прекратили минометный и пулеметный огонь. Барышев взглянул на часы - стрелки показывали ровно полдень. Теперь можно было приступать к делу. Старшина Скачков тоже забрался в танк и выложил из своего заплечного мешка собранные накануне в разбитой, такой же по типу, машине инструменты. Пересмотрели все, перебрали рваные тяги, убедились, что в системе охлаждения антифриз, а не вода и потому радиатор цел. Валя помогла выбросить из танка все, что было признано ненужным.

И тогда начался ремонт... Он длился много часов подряд. Вместо тяг приспособили толстую проволоку, обрывки троса, - вчерашнее изучение разбитого танка помогло всем. Поврежденную осколками систему питания удалось залатать кусочками меди от распрямленных гильз. Просмотрели все электрооборудование, исправили порванную проводку, перепробовали все клапаны, стартер, подвинтили помпу.

Пулеметов в танке не оказалось, но сейчас это и не имело значения, - важно было завести танк и угнать его из зоны обстрела. Вместо ключа зажигания Барышев смастерил подходящий крючок из проволоки и жести. Накануне всего труднее было разобраться в схеме электрооборудования - осваивали по догадке, а теперь приобретенные знания пригодились.

Послали Беляева и Скачкова к пехотинцам в окоп за горючим, те бегали к артиллеристам, часа через полтора приволокли несколько канистр, - опять был пулеметный обстрел, и опять все обошлось. Залили горючее в бак. Барышев решил попробовать запустить мотор, нажал на кнопку стартера, мотор хорошо завелся, и сразу же опять занялась стрельба, пули цокали по броне.

Барышев быстро осмотрел пушку, - она была с электрозапалом, который не работал и без которого выстрела дать нельзя. Разбираться в электрозапале и исправлять его тут было некогда - немцы открыли огонь и из минометов. Барышев и Погорелов зарядили пушку осколочным, повернули башню в сторону немцев, навели и, схватив кусок проволоки, присоединили один ее конец к щитку механика-водителя, другой конец примкнули напрямую к конечному контакту электрозапала пушки.

Раздался выстрел. За ним дали второй выстрел. Третий. Пулеметная и минометная стрельба прекратилась. Можно было выводить машину, но вокруг оказалось минное моле. В полосах вытаявшего под мартовским солнцем снега противотанковые мины там и здесь были заметны. Но другие могли быть и не видны. Особенно следовало опасаться снежных сугробов и крупных подушек мха. Все переглянулись. Барышев глазами спросил Беляева: "Ну как?". Беляев, сжав губы, мотнул головой утвердительно. Барышев махнул рукой: "Давай!".

Беляев развернул машину - она слушается! Тогда смело и уверенно, но очень осторожно, Беляев повел танк через минное поле, пропуская одни мины между гусеницами, другие обходя впритирочку, оставляя в стороне третьи. Они не были расположены, как полагается, в шахматном порядке, а раскиданы как придется. Это дало возможность Беляеву маневрировать.

Мелкие, противопехотные мины под гусеницами потрескивали, как хлопушки, - такие танку нанести вред не могли. Вокруг валялись трупы немцев, и Беляев повел танк по трупам. Испытывая неприятное ощущение, Беляев мучительно морщился, но это был единственный способ уменьшить риск нарваться на мину, потому что раненый, умирающий человек, заметив, что упал на мину, вряд ли станет рассуждать о том, что эта мина именно противотанковая и, значит, под его малой тяжестью не должна взорваться... Нет, конечно, - и, теряя сознание, он постарается сползти с нее!.. Впрочем, танк мог и наехать на мину, и она под его гусеницами непременно взорвалась бы, но... дело случая, - обошлось!

Не доехав десяти метров до просеки, машина остановилась: заглох мотор. Посмотрели: в чем дело? Нет подачи бензина. Не зная конструкции системы бензоподачи и стремясь поскорее отсюда выбраться, решили сделать сифон, но шлангов не оказалось. Отвернули водоотводные трубки, нашли маленький кусочек шланга, один конец трубки опустили в бензобак, другой конец - через верх мотора - сунули в бензофильтр. Беляев нажал на кнопку стартера, мотор заработал...

Сбоку к ним неожиданно выкатился второй такой же трофейный танк. Его вели командир роты их батальона старший лейтенант Дудин и комиссар роты младший политрук Полунин. Они отсалютовали друг другу радостными возгласами, залпами из винтовок, из пистолетов и, сойдясь у машин в кружок, духом выпили перед маршем по сто граммов заветной, оказавшейся у командира роты. Из найденного в ящике немецкого знамени, приготовленного для оккупированных стран, Валя вырвала куски полотнища, наспех сшила из них два красных флага, утвердила их над башнями танков: наша противотанковая артиллерия находилась позади, и надо было, чтоб эти флаги хорошо виднелись издали.

И машина за машиной, с развевающимися над открытыми люками большими красными флагами, двинулись дальше вместе. И лесом, лесом, лесом, проехав пять километров, вкатились на территорию СПАМ - на лесную поляну, в глубине расположения наших войск.

Валя, Скачков, Погорелов последнюю часть пути сидели на броне танка, Валя в восторге размахивала красным флагом, и наши пехотинцы, артиллеристы, бойцы разных попадавшихся по дороге подразделений с тем же восторгом кричали Вале "ура!"...

Это были средние немецкие танки Pz.III с нарисованными по бортам на броне квадратными черными крестами на белом фоне. Танк Барышева, с крупной цифрой над гусеницами "121", был выпущен германским военным заводом в феврале 1942 года и поступил в распоряжение 107-го отдельного танкового батальона 28 марта 1942 года, чтобы через неделю, после тщательного ремонта, включиться вместе с девятью другими трофейными танками в наступление наших частей на немецкий укрепленный узел Веняголово, западнее Погостья, на правом берегу речки Мги, напоенной кровью многих сотен людей.

В ту же ночь старший сержант Николай Иванович Барышев был назначен командиром приведенного им танка, старший сержант Анатолий Никитич Беляев - его механиком-водителем, а наутро экипаж был укомплектован полностью: командиром орудия назначен комсомолец, старший сержант Иван Фомич Садковский, радистом-пулеметчиком - замполитрука, недавний студент, кандидат в члены партии Евгений Иванович Расторгуев и заряжающим - рядовой, комсомолец Георгий Фролович Зубахин.

Из всех девяти восстановленных трофейных танков в батальоне была сформирована третья рота под командованием старшего лейтенанта Дудина. Барышеву и экипажу его танка предстояло сражаться в немецком тылу, но об этом пока никто не думал, не гадал.

На ремонт танка Барышева командир батальона майор Б.А.Шалимов дал экипажу пять дней и пять ночей. Предстояло заменить шесть катков с балансиром, восстановить все электрооборудование и, конечно, электрозапал пушки, привести в порядок всю систему управления. На танке отсутствовали пулеметы, рация и оптический прицел."

Приведено по книге "Ленинград действует", Москва, "Советский писатель", 1971 год.

В документах 107-го отдельного танкового батальона сказано, что "по состоянию на 1 апреля 1942 года эвакуировано девять трофейных танков. К боевым действиям пригоден один легкий танк, остальные требуют оснащения вооружением и оптикой". Сведения о марках трофейных машин присутствуют лишь в документе от 5 июля 1942 года. На этот момент 107 ОТБ имел в своем составе один КВ, два Т-34, один БТ-7, два Pz.III, один Pz.IV, три САУ StuG III и один Pz.I. То есть на 4 родные машины - 7 вражеских...

Примечание: СПАМ - это не тот мусор, который вы каждый день выгребаете из своего ящика, а Сборный Пункт Аварийных Машин... )

Командир танка Н.Барышев в своем танке. Июль, 1942 г.


Обратите внимание на обилие различных маленьких лючков и вспомогательных люков на немецких танках.
Фашистские конструкторы были в том вопросе несколько гуманнее советских, оставляя экипажу чуть больше шансов выскочить из горящей машины.
Хотя эта возможность и покупалась за счет ослабления брони, путем прорезания в ней большого количества дырок.

Экипаж танка под командованием Н.Барышева. Июль, 1942 г.


Еще одна характерная особенность западной боевой техники - большое и просторное боевое отделение (или узкое и тесное в нашей, в зависимости от точки зрения... )
Как бы то ни было, приблизительно равные по классу танки советский БТ-7 и фашистский Pz.III имели экипажи в 3 человека у нас и 5 человек у них!
С одной стороны, нам требовалось меньше людей для комплектования танковых частей личным составом. С другой стороны, у немцев был гораздо лучший обзор (в 10 глаз вместо 6-ти), кроме того, командир во время боя исключительно командовал, не отвлекаясь на заряжание или наводку пушки, а занимаясь только наблюдением за быстро меняющейся боевой остановкой.
В "линейных" 34-ках для разгрузки командира обычно использовался безработный радист, привлекавшийся на марше в качестве помощника механика-водителя (в ленд-лизовских М4А2 "Генерал Шерман" такая должность была штатной), а в бою - заряжающего, чьей обязанностью было впихнуть по команде в орудие нужный снаряд, а после выстрела выкинуть из люка гильзу, чтоб не воняла жженым порохом, получая после боя отравление пороховыми газами и ожог ладоней (и это только в том случае, если бой был удачен для танка в целом).

Командиры танков уточняют боевую задачу, 107 ОТБ. Июль, 1942 г.


Трофейные танки, как правило, перекрашивались в "наш" зеленый маскировочный цвет, вместо ненавистного всем советским людям фашистского "фельдграу".
Однако ПТОшники, привыкнув бить по силуэтам, могли запросто сжечь и трофейную "трешку" и толстую английскую "Матильду" и высокого американского "Эмча" (см. выше).
Только вот тогда еще не было такого понятия как "дружественный огонь". Стрельба по своим всегда считалась весьма неприятным ЧП. И за такое дело комиссар или особист могли жестоко раздолбать раздолбаев (каламбур).

URL записи

Пишет  TrashTank:

БАЛЛАДА О ТАНКЕ «Т-34», КОТОРЫЙ СТОИТ В ЧУЖОМ ГОРОДЕ НА ВЫСОКОМ КРАСИВОМ ПОСТАМЕНТЕ
читать дальше(Из книги "Этот Синий Апрель")

Впереди колонн
Я летел в боях,
Я сам нащупывал цель,
Я железный слон,
И ярость моя
Глядит в смотровую щель.

Я шел как гром,
Как перст судьбы,
Я шел, поднимая прах,
И автострады
Кровавый бинт
Наматывался на трак.

Я разбил тюрьму
И вышел в штаб,
Безлюдный, как новый гроб,
Я шел по минам,
Как по вшам,
Мне дзоты ударили в лоб.

Я давил эти панцири
Черепах,
Пробиваясь в глубь норы,
И дзоты трещали,
Как черепа,
И лопались, как нарыв.

И вот среди раздолбанных кирпичей, среди
разгромленного барахла я увидел куклу.
Она лежала, раскинув ручки,- символ чужой
любви... чужой семьи... Она была совсем рядом.

Зарево вспухло,
Колпак летит,
Масло, как мозг, кипит,
Но я на куклу
Не смог наступить
И потому убит.

И занял я тихий
Свой престол
В весеннем шелесте трав,
Я застыл над городом,
Как Христос,
Смертию смерть поправ.

И я застыл,
Как застывший бой.
Кровенеют мои бока.
Теперь ты узнал меня?
Я же любовь,
Застывшая на века.


Михаил Анчаров. Теория Невероятности. Золотой Дождь.
Москва: Молодая гвардия, 1966.

URL записи

Пишет  TrashTank:

2 августа 1943 года 61-й гвардейский ттпп 53-й армии (тяжелый танковый полк прорыва) стоял на исходной в Белгородской области. Механик-водитель СУ-152 гвардии техник лейтенант Электрон Приклонский из 1548 тсап РГК (тяжелый самоходно-артиллерийский полк Резерва Главного Командования), поддерживающего танкистов в завтрашней атаке, подошел к разведенному возле одного из танков костру, вокруг которого после захода солнца собрались все соседи-танкисты. Бойцами исполнялась незнакомая ему песня:

Встает заря на небосклоне,
С зарей встает наш батальон.
Механик чем-то недоволен,
В ремонт машины погружен.
читать дальше
Башнер давно принес снаряды,
В укладку бережно сложил,
А командир смотрел приборы,
Свой экипаж он торопил.

Приказ получен был суровый:
В атаку мы идти должны.
А ну, водитель, жми на стартер,
Мы все решимости полны!

А коль худое с нами будет,
Прощай, родная, не забудь.
Лишь залпы башенных орудий
Проводят нас в последний путь

Вот дан сигнал – взвилась ракета.
Слышна команда: «Заводи!»
И словно гром проснулся где-то,
Разрывы встали впереди.

Куда, куда, машина, мчишься?
Куда, танкист, ты держишь путь?
Или с болванкой повстречаться,
Или на мине отдохнуть…

Уж за рекой ревели танки,
Гремела грозная броня,
Бежали фрицы без оглядки
От их жесткого огня.

И вдруг удар – машина встала.
Сказал водитель «Кончен путь…»
Осколком рваного металла
Танкист смертельно ранен в грудь.

Машина пламенем пылает,
И башню лижут языки.
Судьбы там вызов принимают
Простым пожатием руки.

Потом из танка вышли трое
В одежде тлеющей, в крови.
Они убитого танкиста,
Они товарища несли.

И понесется телеграмма
Родных, невесту известить,
Что он уж больше не вернется
И не заедет погостить.

Заплачет горько мать-старушка,
Слезу с усов смахнет отец,
И дорогая не узнает,
Какой танкист нашел конец…

И станет карточка пылиться
На полке среди желтых книг.
В танкистской форме и петлицах,
Да только он уж не жених…

Недавний выпускник ЧТТУ вместе со словами записал в свой дневник (на фронте они были, кстати, запрещены, но их всё равно писали) и ощущения от услышанного:
«Песня, исполняемая крепкими и суровыми мужскими голосами среди начинавшего темнеть поля, черные комбинезоны и шлемы танкистов, грузные темные глыбы танков, притаившихся на обратных скатах пологой возвышенности, зловещий кроваво-красный закат, положивший кое-где свои мазки на башни и расчехленные стволы танковых пушек, настороженно смотрящих в одну сторону – на запад – и своеобразный аккомпанемент неподалеку громыхающей артиллерии – всё это, вместе взятое, произвело впечатление, как мне показалось, не только на новичков. Задумался, стоя подле самоходки, наш командир Петя Кузнецов. Прислонившись спиной к башне, молча смолил самокрутку Петров, пряча ее в кулаке. Он – бывший водитель Т-34, не раз горевший в танке, имеющий тяжелое ранение и сильные ожоги. Меня же песня просто потрясла, тем более, что приказ о завтрашнем наступлении (полку предстоит прорывать крепкую оборону противника) нам уже зачитан. Задачи поставлены и разъяснены каждому подразделению и каждому экипажу, с условными сигналами все ознакомлены, кварц и волна для радиосвязи, а также все необходимые позывные командирам машин даны, и район сбора после боя указан…»


Культовая песня из к/ф "На войне как на войне", популярная до сих пор, часто исполняется в застольном варианте.
Это была любимая песня танкистов и самоходчиков. Ее пели и когда было весело, и так просто, от нечего делать, но чаще, когда было невмоготу тоскливо.

Машина пламенем объята
Сейчас рванет боекомплект
А жить так хочется, ребята
А вылезать приказа нет

Мотор уж пламенем пылает,
И башню лижут языки.
Судьбы я вызов принимаю
Скупым пожатием руки.

Нас извлекут из-под обломков,
Поднимут на руки каркас,
И залпы башенных орудий
В последний путь проводят нас.

Нпс похоронят на опушке,
Среди берёз и тополей.
Друзья поднимут полны кружки
И сердцу станет веселей...

И похоронка понесётся
Родных и близких известить,
Что сын их больше не вернётся
И не приедет погостить.

От горя мама зарыдает,
Рукой слезу смахнёт отец,
И дорогая не узнает,
Каков танкисту был конец.

Никто не скажет про атаку,
Про мины режущий аккорд,
Про расколовшиеся траки
И выстрел «Тигра» прямо в борт.

Куда, механик, торопился
Зачем машину быстро гнал,
На повороте ты ошибся.
И "Тигра" с борта прозевал

И пела, лязгая, машина,
Осколки сыпались на грудь.
Прощай, родная, успокойся,
И про меня навек забудь.

Смотреть на это было страшно:
Стальной каркас разорвало
И расколовшуюся башню
На сорок метров отнесло.

Письмо осталось без ответа.
И он отныне не живой.
Лежит её любимый где-то
В земле с пробитой головой.

И будет карточка пылиться
На полке пожелтевших книг:
В военной форме при петлицах,
Но ей он больше не жених...

Окончательный текст песни складывался из отдельных кусков, принадлежащих разным авторам.
Кстати, и о погибшем танкисте говорится в разных лицах: "нас извлекут", "я вызов принимаю",
"он больше не жених" - явно коллективное творчество.


Очень часто слышал такой куплет, сочинённый то ли художником, то ли ботаником:

По танку вдарила болванка,
Прощай, родимый экипаж.
Четыре трупа возле танка
Дополнят утренний пейзаж.

Написавший это вряд ли когда-нибудь видел, во что превращаются молодые веселые сильные парни, сгоревшие вместе с машиной.
А те, кто это потом еще и пели - пели явно не про себя. Ибо строка "дополнят утренний пейзаж" применительно к человеческим останкам попахивает явным цинизмом.


Еще мне не нравятся куплеты

По полю танки грохотали,
Машины шли в неравный бой,
А молодого в танкошлеме
Несли с пробитой головой.

и

Прощай Маруся дорогая,
И ты КВ товарищ мой,
Тебя я больше не увижу
Лежу с пробитой головой.

Здесь налицо примитивная переделка песни про "молодого коногона", заточенная под танкистскую специфику.


Невошедшие куплеты и варианты:

А где то на краю России
Уткнувшись лбом о бронелист
В своей железной керосинке
Сгорает заживо танкист

Ведь нас танкистов уважают
Но нам покоя не дают
В прорыв нас первыми бросают
И смерть бесплатно раздают

Не жди пощады, враг не дремлет,
Огонь пощады не дает,
И взрывом сорванную башню
На сотню метров отнесет.

Зачем меня ты мать родила,
Зачем на свет произвела,
Судьбой нелёгкой наградила,
И шлем танкистский мне дала.

А я болванки не боюся
И мина тоже не страшна
Меня термитка поцелует
И спать уложит навсегда

Моторы пламенем пылают,
А башню лижут языки.
Судьбы мы вызов принимаем
Через закрытые люки

Машина пламенем объята:
Внутри рванул боекомплект.
Сгорели заживо ребята
В свои неполных двадцать лет.

Нас извлекут из-под обломков,
Оттащат тросами каркас,
И залпы башенных орудий
В последний путь проводят нас.


Украинский перевод:

Нас витягнуть з руїн - уламків
Піднімуть на руки каркас
І залпи баштових знарядь
В останній шлях проводять нас
І залпи баштових знарядь
В останній шлях проводять нас
І побігуть тут телеграми
Рідних знайомих сповістить
Що син їх більше не вернеться
І не приїде погостить
Що син їх більше не вернеться
І не приїде погостить
В куту заплаче мати - бабуся
Сльозу рукой витре отець
І наречена вже не знає який танкіста був кінець
І наречена вже не знає який танкіста був кінець
І буде картка порошиться
На полці пожовтілих книг
В танкістській формі при погонах
І їй він більше не жених
В танкістській формі при погонах
І їй він більше не жених


Английская версия 1

The tanks were rolling as they thundered,
Our soldiers went to their last fight.
And off they hauled a young commander,
His head was dented outright.

An armor-piercer hit his vehicle,
So say good-bye to his Guards crew.
And four more corpses in a pickle
Will complement this mournful view.

And as the vehicle is burning,
Wait for the shells to detonate.
You want to live and see next morning,
But you're too weak and it's too late.

When they extract us from the wreckage,
They'll put our bodies in a strip.
Then salvos by our turret gunners
Will set us down to our last trip.

Now mournful telegrams are flying
To every friend and relative
To read: "Your son will not be coming,
Nor will he ever get a leave."

His old mom will sob in a corner,
His dad will wipe a silent tear.
His fiancee will never learn now
What kind of death (end) got her love dear.

And there's his photo in her old books
Collecting dust in their sad gloom,
His uniform with shoulder-straps on...
And he's no longer her bridegroom.


Английская версия 2

They'll lift us from beneath the wreckage
Remove our bodies from the fray
While fire and thunder from the cannons
Escort us on our final way

And telegrams will set a-flying
To notify our next of kin:
Your son will never be returning
On leave he won't be stopping in

His mother wails in the corner
His father swats a creeping tear
His love will never know for certain
What fate befell her tanker dear

A photo on her shelf will linger
Among the yellowed books forlorn
In tanker's garment, epaulets on
And fiancee to her no more.


Песня летчика

Мотор уж пламенем пылает,
Кабину лижут языки,
Судьбы я вызов принимаю
Простым пожатием руки.

Машина в штопоре кружиться,
Земля летит стрелой на грудь,
Прощай Маруся, дорогая,
К тебе я больше не вернусь (И про меня навек забудь)

Нас извлекут из-под обломков,
Поднимут на руки каркас,
И ястребки в небо взовьются,
В последний путь проводят нас.

И понесутся телеграммы,
Родных-знакомых известить,
Что сын ваш больше не вернется,
И не приедет погостить.

В углу заплачет мать-старушка
Рукой слезу смахнёт отец,
И дорогая не узнает,
Каков парнишке был конец.

И будет карточка пылиться,
Среди давно забытых книг,
В военной форме при петлицах,
Тебе он больше не жених.


Казачья песня о завоевании Средней Азии

В степи широкой под Иканом,
Нас окружал кокандец злой,
И трое суток с басурманом
У нас кипел кровавый бой.

Мы шли, полки у нас редели,
Геройски умирал казак.
О плене думать мы не смели,
И, как траву, косил нас враг.

Мы отступали, он за нами
Толпами тысячными шел,
И поле устилал телами,
И кровь струилася ручьем.

И снявши голову с героя,
Злодей к седлу ее вязал,
Чтоб похвалиться после боя,
Как он с лежачим воевал.

Но вот вдали уже блеснули
Родные русские штыки;
Мы все свободнее вздохнули,
Перекрестились казаки.


Песня немецких парашютистов на мотив "Из-за острова на стрежень".

1.
Abgeschmiert aus hundert Metern,
aus der alten Tante Ju,
mit geschloss' nem Schirm zur Erde,
dann hast du, fur immer Ruh'.
2.
Deine Knochen sind zerbrochen,
und der Schirm liegt oben drauf,
und dann kommt der Sankrawagen.
sammelt deine Reste auf.
3.
Kameraden stehen im Kreise,
sehen sich das Ungluck an.
Jeder denkt dann still und leise,
morgen kommt, ein andrer dran.
4. Вариант с раем:
Und im Himmel angekommen,
steht der Petrus vor der Tur.
"Bist du auch ein Fallschirmjager?
Kehrt marsch, marsch, ist keiner hier"!
4. Вариант с адом (более реалистичный):
In der Holle angekommen,
steht der Teufel vor der Tur.
"Bist du auch ein Fallschirmjager?
Nur herein, sind alle hier"!

URL записи